– Любишь меня?
Таким тоном, словно это не он заявился на мою свадьбу, а я гналась за ним несколько суток…
Я собираюсь соврать. Во имя мира во всём мире, в который уже совершенно не верю, во имя глупой гордости, просто потому, что таким тоном такие вещи не спрашивают, потому что отворот уже давно подействовал, и теперь в Йаре говорит лишь оскорблённое самолюбие и желание взять реванш…
И я сама не знаю, как получилось, что мои губы выдыхают:
– Да!
То ли клятва, то ли минутная слабость, то ли просто умопомрачение… но, может, он удовлетворится этим и уйдёт?
– Что ж себе не сварила отворот, травница? – снова щурится альд, и есть в его взгляде что-то такое, что я делаю шаг назад.
– Сварю, – отзываюсь чуть слышно. И по глупости, не иначе, добавляю. – Если само не пройдёт!
– Не пройдёт, – шипит Йар. – Не пройдёт, – повторяет ещё злее, в два шага оказываясь рядом и прижимая меня к себе. Слишком крепко. Слишком жёстко.
Я не успеваю возразить, да и не собираюсь, честно говоря – тут он прав, не пройдёт. Но и отворот себе варить не буду. Я хочу это прожить.
Йар меня целует, и я отвечаю, наивно полагая, что этим всё и закончится, и не в силах отказать себе в, возможно, последнем удовольствии в жизни. Не заканчивается. Подол платья ползёт вверх, повинуясь горячим рукам альда, я на мгновение испуганно застываю, отшатываюсь, понимая, что мы всё-таки в храме, где я ещё десять минут назад собиралась выйти замуж за другого… Йар тоже останавливается. Смотрит мне в глаза, прижимает к себе чуть крепче, вырывая невольный всхлип, который однозначно свидетельствует о полной капитуляции. И платье летит в сторону.
– Моя! – то ли слышится, то ли мерещится мне, и я мысленно шепчу ему «да». Твоя. До последнего вздоха, до которого осталось не так уж и долго, но это лишь заставляет ещё крепче обнимать и сильнее выгибаться навстречу.
А потом… потом Йар уходит, не сказав мне ни слова. Я остаюсь одна, и почему-то меня больше всего беспокоит, что мы сделали это в храме, а то, что альд ушёл… я не знаю, что это значит. Ушёл и не вернётся? Ушёл убить Александра и потом вернётся? Почему не подействовал отворот? Или подействовал, и это был и в самом деле лишь реванш – поставить галочку и двинуться дальше? Хочется лежать и просто ни о чём не думать, лишь перебирать яркие, самопроизвольно всплывающие в памяти моменты недавнего прелюбодеяния, но я заставляю себя встать и одеться.
Мою левую руку жжёт огнём, я боюсь туда смотреть – возможно, вместо маленького пятнышка там уже огромное пятно, и я вот-вот начну задыхаться… а с другой стороны, почему бы не сейчас? Может ли быть лучший момент?
Я смотрю в книгу – страница, где должна была быть запись о нас с Александром, вырвана. Руку перестаёт жечь, и я, наконец, решаюсь взглянуть. Нет. Нет! Этого не может быть. Это неправильно, невероятно и это катастрофа: на моём запястье горит сапфировый узор, до ужаса похожий на брачные узы.
Переворачиваю руку – ничего. Неужели проклятие ушло? Или… у меня останавливается сердце – или проклятие перешло на Йара? Не зря же Ривтер отказался жениться на Иннаси, может, как раз из-за этого? Хорошо, что я успела одеться до того, как мне в голову пришла эта мысль, иначе, боюсь, я бы и без платья бросилась проверять. Слишком невыносима эта мысль, чтобы жить с ней хоть одну лишнюю секунду.
Снаружи светит солнце, неподвижными статуями застыли мои спутницы и служитель, образуя весьма живописную группу, до которой, впрочем, мне сейчас нет никакого дела, как бы эгоистично это ни звучало, рядом маячат совершенно незнакомые альды. Пара из них ненавязчиво преграждает мне путь.
– Где Йар? – спрашиваю я, удивляясь, что голос звучит нормально. Не дрожит и не срывается.
Альды молчат, и я, не зная, чем ещё их пронять, показываю запястье. Вряд ли, конечно, поможет… помогает. Расступаются, жестом показывая, что мне вниз, странно, я настолько была погружена в свои печали, когда мы шли в храм, что даже не поняла, что он находится на вершине холма. Альды, кажется, обозначают подобие поклона, а я бегу вниз. Ноги слушаются неохотно, тело хочет отдыхать, но дурная голова, как известно, покоя не сулит… а если ещё и сердце…
Йар вроде бы мирно беседует с Александром. По крайней мере, с виду мирно. Они не машут мечами, не швыряют друг в друга заклятиями, но стоит подойти ближе, и никуда не деться от ощущения, что в воздухе висит смерть, она уже практически обнимает Его Высочество за шею.
Я не знаю, что сказать, ведь клятву не рассказывать никто не отменял, поэтому просто вцепляюсь в левую руку Йара и начинаю её со всех сторон осматривать. На тыльной стороне запястья у него такой же узор, как у меня, на внутренней – ничего. Этого мне недостаточно – я хватаюсь за другую его руку. Альд молча и спокойно позволяет мне осмотреть обе руки и только после этого спрашивает, вернее, утверждает:
– Ты хочешь мне что-то рассказать. Прямо сейчас.
Испуганно смотрю на Александра. Принц сидит на камне, и вид у него отрешённо-уставший. Кажется, он тоже чувствует свою смерть, и выбора у него нет – Его Высочество не из тех, кто будет покупать свою жизнь ценой жизни сестры. За моими манипуляциями с конечностями альда он следит совершенно равнодушно. Но я не успокоилась, да и как тут успокоишься?
Подсовываю принцу свою руку, внутреннюю сторону запястья. Кроме обычных чуть просвечивающих через тонкую кожу сосудов никакой синевы. Спрашиваю прямо:
– Был другой способ?
Александр несколько секунд смотрит, затем, бросив быстрый взгляд на Йара и, то ли получив разрешение, то ли наоборот, решив подразнить свою смерть, берёт мою руку в свою.
– Нет, – говорит он ещё через пару секунд. – Другого способа нет… Но и проклятия на тебе больше нет. Не знаю почему. Поздравляю счастливых молодожёнов, – кривится.
Это он зря – про молодожёнов. Йар явно вспомнил, что его в составе новобрачных как раз не планировалось, и снова зол. Причём на меня ничуть не меньше, чем на Александра. Я спиной чувствую тяжёлый взгляд, и поспешно забираю свою руку у принца. Моему внезапному мужу и без этого есть, что мне предъявить, и вообще, нам есть о чём поговорить, вот только непонятно, с чего начать… и когда можно будет начинать.
Что же касается проклятия… меня посещает безумная мысль – а не связывался ли в своё время Александр с какой-нибудь девушкой-альдом, ведь рождаются в смешанных парах всегда альды, но нет, принц всё-таки слишком молод, чтобы иметь отношение к появлению Йара на свет.
– В ущелье мы встретили Камилу… – начинает тем временем говорить Его Высочество, и я вздыхаю с облегчением. Кажется, прямо сейчас всё-таки никого не убьют. У меня разом заканчиваются все силы, и я прислоняюсь к как-то очень кстати подошедшему ближе альду.
– Твоё Высочество! – проникновенно говорит Йар, когда принц заканчивает. Кажется, ему хочется сказать что-то другое. Впрочем, у него и это получается достаточно угрожающе.
