– Подтяжки были бы надежнее.
– В неолите подтяжек не знали. Как и карманов. Предпочитали поясные сумки и заплечные мешки. Но у меня свои привычки.
– Ты все-таки веришь в пророчество?
– Какая разница, Иришка? – Степан Золотарев подошел к окну, одним рывком широко раздвинул занавески. – Смотри, уже светает. До момента его исполнения остается всего чуть-чуть. Мы все узнаем через несколько минут.
Молодой человек вернулся к роскошной обширной постели, взял лицо девушки в ладони, поцеловал ее в нос, в глаза, в губы. Затем распахнул застекленную дверь и вышел на балкон. Потянул носом свежий влажный воздух, прислушался к щебету птиц, что доносился из окружающего коттедж парка.
– Возвращайся скорее, мой колдун! – завернувшись в одеяло, крикнула Ирина. – А то здесь зябко становится!
– Я сейчас! – зачем-то ответил Золотарев и подставил лицо первым солнечным лучам, слегка опустив веки. Услышал громкий клекот, открыл глаза и встретился взглядом с огромным кречетом, сидящим на осветительном столбе аккурат перед окнами. Взгляд хищной птицы неожиданно остро пронзил его сознание, чуть ли не до самого мозжечка, в голове юного чародея возникла круговерть, слабостью раскатившаяся по всему телу, и Степан повалился куда-то вниз, почему-то не коснувшись близкого пола, провалился сквозь балкон и продолжил рушиться в нескончаемую бездну…
* * *
Слабость отпустила почти сразу. Головокружение исчезло, оставив лишь легкое ощущение тошноты. Степан поднял веки, увидел над собой низкий жердяной потолок и тихонько ругнулся.
Выходит, это все-таки случилось!
Он провалился…
Чтобы там Золотарев ни рассказывал Иришке о своем великом предназначении, о спасении мира, о повелителе оборотней и его порабощающей человечество армии – однако в глубине души он все-таки надеялся, что древнее учение братства о властелине лесного народа и о великом воине, который отправится в седую древность, чтобы его одолеть – что все это окажется всего лишь красивым преданием. Степа до конца, до последнего надеялся остаться рядом с остроглазой рыжей практиканткой еще на много, много лет…
«Интересно, к Иришке в будущее вернуться получится?» – не смог сдержать самой первой, предательской мысли воспитанник древнего братства. Но тут же взял себя в руки и заставил свой разум вернуться к самой главной, определяющей судьбу воина цели.
Он обязан спасти этот мир от порабощения темными силами!
– Ладно, процесс пошел, – изгнав из души легкую горечь сожаления, поднялся на ноги посланец великой Купавы. – Дело прежде всего. Я должен уничтожить армию оборотней!
Он и еще четверо молодых людей находились в срубе без единой двери или люка, только с несколькими окнами. Однако Степан знал, что такого быть не может. Не строят таких избушек в реальности. И если он провалился в эпоху богов и колдовства – то и путь на свободу, скорее всего, закрыт самым заурядным мороком.
– Ты, солнце ясное, просвети взор мой дневной; ты, ветер быстрый, развей туман чародейский; ты, земля-матушка, впитай слово колдовское, ты, вода быстрая, смой наваждение черное. Сгинь, прочь, навет чужой с честных глаз моих! – прошептал он простенькую отчитку от подобных обманок.
Однако стены остались стенами. То ли морок ставился с большим мастерством и подтверждался крепкими талисманами, то ли его навеяла очень, очень сильная кудесница, с которой без заранее подготовленных талисманов не управиться.
Оберегов на Золотареве не имелось. Братство Купавы опасалось, что любые амулеты могут отпугнуть или запутать призывающее воина заклинание, и потому Степан ушел в прошлое «как есть» – чистый и беззащитный, имея лишь знания в голове и простенький набор для выживания в карманах.
Впрочем, хорошо обученного колдуна это не остановило. Воин братства знал: любой морок – это иллюзия. И как бы хорошо ее ни сотворили, уверенного в себе человека она обмануть не способна. Достаточно найти расхождение между обманкой и своими ощущениями и внимательно вглядеться в нужное место. Посему Степан стал просто-напросто прощупывать бревна.
Осязательная и обонятельная иллюзии – самые сложные. Если между «картинкой» и ощущениями обнаружится разница – значит, это место и спрятано от глаз.
Очень скоро поиски Золотарева увенчались успехом: он нащупал вертикальную жердину там, где глаза видели угловую перевязку бревен.
– Эй, братан! – услышал Степан. – Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Золотарев понял, что самый крупный из избранников кречета обращается к нему. Чистокровные потомки Сварога заметили, что Степан оказался здесь единственным, кто не растерялся и не принимал участия в гаданиях и разговорах. И очень хотели получить сему поведению внятные оправдания.
Ну что же, можно и объяснить… Первичное прояснение ситуации для товарищей по приключению было одним из поручений великой Купавы своему воину.
Молодой колдун развернулся, с искренним интересом посмотрел на молодых людей.
Коротко стриженная черноволосая девка в красном топике и джинсах, с татуировкой в виде обнимающего нож пламени на левой руке – она очень скоро станет в этом мире богиней смерти. Курносый русый парень в выпущенной поверх джинсов рубахе – уже сейчас довольно сильный бог материи и мастерства. Чернобровый и голубоглазый бугай – кровожадный и бесшабашный бог войны. Ну, а миловидная девушка с длинными и прямыми каштановыми волосами, одетая в легкое цветастое ситцевое платье, короткие гольфы и сандалии… Этой девушке предстояло стать богиней любви и согласия.
Но ни один из призванных из будущего богов, прямых потомков Сварога, пока еще даже не догадывался о своем предназначении. И никто из них сейчас совершенно не был готов принять тот объем знаний, каковой способен обрушить на них воспитанник братства Купавы. Все, что мог сделать Степан в данный момент – так это дать чуть-чуть базовой информации, дабы у несчастных совсем уж ум за разум не заходил. Чтобы мозги начали работать в нужном направлении, исходя из принесенных из будущего привычных понятий.
– Разве только очень кратко, – сказал чародей. – Вы в Москве, это девятый век до нашей эры, вас вызвали из будущего славянские боги, вы прямые потомки великого Сварога и носите наиболее полный его генотип из всех прочих представителей гаплогруппы «I».
– Москве же всего восемьсот лет! – не выдержала девушка в платье.
– Что, правда? – хмыкнул Золотарев. – А термин «Дьяковская культура» вам о чем-нибудь говорит?
– Н-ну… Это очень древняя страна городов на территории России, – припомнила богиня согласия.
– Он намекает на то, что даже само свое название дьяковская культура получила от крепости, начиная с девятого века до нашей эры стоявшей возле станции метро «Лефортово», – вмешался бугай. – Формально говоря, Москва выросла из пяти довольно крупных городов дьяковской культуры, лет триста назад слившихся воедино. И если мы находимся в любом из них, то да: технически мы пребываем в столице нашей Родины.
