Давать постоянные точные ответы способно только одно: талант прорицателя. И его терпение с трудолюбием напополам.
Проследить миг появления повелителя оборотней в этом мире оказалось несложно – как раз по моменту возникновения светящейся струны. Через воду в деревянной миске колдун смог даже рассмотреть, как будущий хозяин лесов вгоняет глубоко в землю какой-то оберег, больше похожий на маленький колышек. Так получалось, что на уровне чистой энергетики с самого начала пребывания в этом мире главный полузверь находился на привязи, прицепленный некими заклинаниями к принесенному с собою талисману!
Может статься, он и вовсе не повелитель, а игрушка в чужих руках? Суперсобака на суперповодке?
Возможно, Золотарев никогда бы не разгадал эту загадку – если бы не оговорка Беролапа об амулете любви.
А кого может любить повелитель лесовиков, если он не сблизился ни с одной из женщин этого времени?
Только кого-то из своей эпохи!
Колдун заглянул в будущее, пролистал близкие годы – и вскоре нащупал продолжение ниточки там.
Вот тогда детали мозаики сразу и встали точнехонько на свои места!
Все оказалось легко и просто – если забыть о том, что на все эти магические расследования воспитанник братства потратил полный год.
Ведь, помимо копания в тайнах повелителя оборотней, шаману из рода куницы требовалось еще и следить за покоем своего кочевья, предупреждать сородичей о возможных несчастьях, о переменах погоды, о рождении детей, а также осматривать степь, вырезать из оленьих рогов и черепов амулеты, ходить за дровами и следить за приключениями еще четырех выбранных соколом пришельцев из будущего.
Впрочем, последним он занимался чисто из любопытства.
По необходимости шаман следил за скифами.
* * *
Послышался дробный топот – и на цветочную поляну, густо пахнущую сладкой ванилью и травяной пряностью с примесью гнильцы, выехали восемь юных всадников. Розовощекие, белокожие, ясноглазые, без малейших признаков усов или бороды – вряд ли даже самому старшему из потомков змееногой Табити было больше пятнадцати лет. Однако вольготная степная жизнь – свежий воздух, обильная мясная пища и дни, проведенные в седлах на страже отар, в погоне за хищными ненасытными волками или вкусными быстроногими зайцами – сделали их тела гибкими, руки сильными, а взгляды острыми. По меркам двадцать первого века они выглядели начинающими, но уже неплохо тренированными качками. Может, не столь крепкими, как лесовики – все же, махать топорами им почти не приходилось, – но вполне достойными обложек женских глянцевых журналов, до появления первых из которых оставалось всего лишь двадцать восемь веков.
– Это где-то здесь, – спешился один из степняков, русоволосый и курчавый, с янтарными пуговицами на вороте, нашитыми скорее для красоты, чем по необходимости. – Мы с отцом были здесь два лета назад, отловили трех дикарей для шахты. Потом прошел слух о поселившемся тут чудовище, и эту тропу забросили.
– За два года она наверняка заросла так, что и следа не осталось, – спешились еще двое всадников. У этих одежда выглядела проще: обычные кожаные завязки с деревянными оконечниками на одежде, костяные амулеты, ножны же на поясах и вовсе без украшений. – Придется искать.
– Ты ничего не говорил о чудовище, Волчата! – громко сказал с седла скиф с русыми, но прямыми волосами.
– Перестань, Храпун! Про него половина степи слышала! Великан с кабаньими клыками, кидается камнями дальше, нежели мы стрелы пускаем, – ответил ему голубоглазый и круглолицый сородич.
Скифы выглядели подозрительно похожими – общие черты лица, цвет глаз и волос. Скорее всего, все они были близкими родственниками, если и не вовсе братьями. Как минимум по отцу.
– Хватит орать! – оглянулся на них Волчата. – Лучше лошадей пастись пустите, пока мы проход ищем.
– Боишься, чудовище разбудим? – усмехнулся всадник.
– У лесовиков хороший слух. Они охотники, – отвернулся от них парень с янтарем на вороте. – С такими воплями мы не поймает ни одного. Вернемся с пустыми руками – станем посмешищем.
– Никто же не знает, что мы уехали ловить рабов!
– Не будь таким дураком, Шило, – привстал на стременах Храпун. – Думаешь, мы смогли обмануть родителей? Думаешь, они ничего не замечают? Старшие лишь прикидывались слепцами и дали нам шанс вернуться со славой. Пригнать свежих рабов и доказать, что мы стали мужчинами. Теперь все ждут, чем закончится наш набег.
– Тогда давайте выследим чудище! – предложил степняк. – Прославимся на всю степь!
– Чудовище не поместится в шахту, – прохаживаясь вдоль зарослей сирени, сказал Волчата. – Зачем нам раб, непригодный к работе? К тому же, это наверняка пустые россказни. Отец с воинами дважды вернулись с пустыми руками, да еще и воинов потеряли. Вот отговорку и придумали. А это еще что?
Степняк потрогал ладонями острия нескольких острых деревянных пик, торчащих из стеблей высокой полыни. Шедший рядом с ним курчавый паренек подпрыгнул, заглядывая дальше в гущу. Громко ругнулся:
– Да здесь даже суслику не проскочить! Липа кроной в эту сторону сюда упала. Если сами и пролезем, лошадей все равно не провести.
– Это точно, – прошептал колдун, наблюдающий за долгожданными гостями из-за вонючих, как мышиный помет, ветвей бузины, и взмахнул ладонью.
– Лесовик!!! – рванул поводья скакуна самый молодой из всадников. – Вон, в конце поляны!
Верховые скифы сорвались с места в галоп, спешившиеся побежали к лошадям. Волчата, ушедший дальше всех, поспел к скакуну последним. И потому оказался единственным, кто заметил, как дрогнула крона бузины. Степняк замер, прищурился. Смог разглядеть возле корней тонкую девичью ножку в замшевых чунях с горностаевой опушкой, довольно ухмыльнулся, вытянул из-за пояса тонкий кожаный ремешок, резко сорвался с места, стрелой промчался до зарослей и резко поднял ветку:
– Попалась!!!
– Привет! – подмигнул ему шаман и резко ударил прямым в челюсть…
Перевернул осевшее тело на живот, споро связал руки работорговца за спиной его же ремешком и вышел на поляну, взял под уздцы щиплющего травку скакуна. Повел к зарослям, громко насвистывая.
– Волчата, чего застрял? – оглянулись на звук двое отставших степняков.
– Я нашел тропу! – громко ответил Золотарев.
– Правда? – Скифы повернули скакунов. Подъехали ближе и спешились, направились к бузине. – Где?
– Сейчас покажу. Можно? – Колдун потянул боевую палицу из петли на поясе левого мальчишки, перехватил за рукоять и быстро щелкнул базальтовым оголовьем в лоб бедолаги. Потомок Табити молча свалился на спину.
– Ты чего делаешь, Волчата? – округлились глаза второго.
Степа вздохнул и ударил его рукоятью палицы в солнечное сплетение. Наставительно поинтересовался:
