Она сидела, прислонившись к дереву, недалеко от общего костра и задумчиво трогала губы пальцем. Болят – понял Оккар. Намазать лечебным бальзамом он успел только руки, да и, честно говоря, о губах как-то и не подумал.
– Ты не знал, да? – подняла на него совершенно сухие и, кажется, даже не очень-то злые глаза. Вернее даже, совсем не злые, насколько он мог рассмотреть в неверном свете, порождённом отблесками костра.
– Не знал, – честно ответил он. – И… до сих пор не знаю, почему так.
Надо было извиниться, но он так редко это делал, и теперь вдруг с удивлением обнаружил, что когда действительно виноват, вытолкнуть из себя это слово куда сложнее.
– Прости, – сказала девушка и слабо улыбнулась, не отнимая руки от губ. – Надеюсь, я не лишила нас наследников?
Про наследников – навряд ли, а вот дара речи она его лишила точно. Сколько всего и сразу в паре небольших фраз. Его бы и одно «прости» уже удивило, фраза же про наследников и вовсе выбила почву из-под ног. Оккар молча сел рядом, не сводя глаз с профиля жены. Чем она ему так не глянулась при первой встрече? Теперь уже и не вспомнить. В ней нет лощёной и выверенной, кукольной красоты, но столько жизни, какого-то внутреннего огня, что это завораживает, и чем дальше, тем больше.
– А по пути обратно… тоже такая проверка? – спросила Иллика.
– Нет, – невольно вздрогнул он. И повторил, даже скорее для себя, чем для неё. – Нет, конечно, нет.
– Хорошо, – обронила она, и снова повисла пауза.
Надо уйти, – подумал колдун. Но почему-то вместо этого почти незаметно для себя придвинулся чуть ближе и спросил:
– А что бы ты делала, если бы не… наш брак?
– Ты имеешь в виду, если бы ты не заставил меня силой выйти за тебя замуж? – поинтересовалась девушка. И сразу ответила, не дожидаясь, пока он поймёт: это его так послали, или это и в самом деле вопрос, требующий ответа, – ударилась бы в бега. А если бы отцу вообще не пришла в голову такая мысль, то вернулась бы в Лакку.
– В Лакку? – удивлённо переспросил Оккар. – Но зачем?
Кажется, она собиралась уже ответить, но потом насмешливо прищурилась и выдала:
– Отдашь клинки – скажу!
Вот опять клинки! Зачем ей? Инстинктивно усмотрела, что для него самое дорогое? Говорят, женщины это могут…
– Собираешь оружие со своих мужчин? – получилось как-то грубовато, хотя он этого не хотел. – С любовника – кинжал, чтобы убить мужа, с мужа – клинки, чтобы что?
– Дурак, – удивительно мирно ответила Иллика, и Оккару стало стыдно за свой неожиданный выпад. Чего это он, в самом деле? Перенервничал? Да, наверное, просто устал, и всё же…
Хотелось спросить. Даже не просто спросить, хотелось схватить её за плечи и трясти, пока она не скажет, что было с этим красавчиком Тинко, а ещё лучше – что ничего с ним не было, и сколько их было-не было ещё…Ведь были, наверняка, были. Это вначале Оккар думал, что никто и не позарился бы на его жену, а теперь понимал – позарятся. Он и сам бы уже, наверное, в других обстоятельствах давно позарился. Да, в других бы – да… Но этот проклятый истинный брак парадоксальным образом его сдерживал – ведь эта женщина в его жизни навсегда, они даже умрут в один день, хотя к смерти он совершенно не стремится. И её не получится вычеркнуть, оставить, уехать от неё – ничего не выйдет. Раньше всё было просто – как только от женщины становилось больше проблем и неприятностей, чем удовольствия, Оккар уходил. Собственно, весь его опыт показывал, что такой момент наступает, и наступает довольно быстро, и по-другому он, Оккар, просто, видимо, не умеет, а потому теперь боится. Боится испортить отношения с женой, довести их за какой-нибудь жалкий год до такой точки, что кроме раздражения ничего и не останется, боится превратить и свою и её жизнь в ад… Если он вообще будет у них, этот год.
Глава 11
Иллика
Иллика спала и ей, наверное, впервые в жизни снился кошмар.
Она бежала по лесу, почему-то в мужской одежде, почему-то в крови, но одежда – ерунда, ей было даже удобно – свободно, а вот сапоги явно были большеваты, болтались, норовя лишить её равновесия, заставить оступиться, подвернуть ногу, упасть. Падать ей было нельзя. Ни падать, ни остановиться перевести дыхание, ни заблудиться – ничего нельзя. Потому что иначе она не успеет… куда-то не успеет. Что-то страшное произойдёт, стоит ей зазеваться, притормозить, пожалеть себя на какую-то секунду, всего лишь на мгновение выложиться неполностью, и всё… конец.
Илька, задыхаясь, выскочила на какую-то поляну, всхлипнула, выхватывая клинки, которые, оказывается, болтались за её спиной – те самые клинки р’Рах, но поляна была пуста. И даже место костра давно остыло. И она осела на землю, понимая, что всё-таки конец, что она опоздала, и опоздала не на минуты и даже не на часы. Дни или недели. Машинально вскинула руку ко лбу – венца не было… но это почему-то не имело никакого значения, она взглянула на клинки, которые ещё каким-то чудом остались в её безвольных руках и решение пришло само. Она последует за ним. Ей нечего делать в этом мире. Имя почему-то не приходило на ум, но разве дело в имени? Она подвела того, кого любила. Зачем ей жить?
Она приставила клинок к своему горлу… и тут же зашипела от неожиданной боли – кто-то стиснул её руку, нещадно выворачивая, заставляя выпустить рукоять.
Илька оружие отдавать не хотела и некоторое время молча и ожесточённо боролась, пока, наконец, не вырвалась из сна и не обнаружила, что она и в самом деле цепляется за клинок, а отбирает его у неё Оккар, и, кажется, еле сдерживается, чтобы не начать колдовать… а может, просто обматерить её.
– Ой, – тихо сказала девушка и сдала-таки оружие.
– Какого…? – спросил Оккар, убирая клинок обратно в ножны и, видимо, подыскивая нужное слово. Упоминать своего покровителя в ругательствах колдуну было явно не с руки, но, кажется, хотелось.
– Не знаю, – тихо и растерянно призналась Илька, с ужасом понимая, что чуть было не перерезала себе во сне горло. – Меня… заколдовали?
– Здесь? – с сомнением спросил колдун. – В Тарргоне? Почти на глазах у инквизиции? Не думаю. Да и не чувствую… – Поморщился. Вздохнул. – Что ты помнишь?
– Мне снилось… – Илька прерывисто вздохнула, села, обхватив колени руками, и начала заново. – Мне снилось, что больше незачем жить. Что я подвела… кого-то подвела.
– И? – спросил Оккар, когда продолжения не последовало.
– Это всё, – обиженно буркнула девушка, которую начало знобить от пережитого во сне и чуть было не совершённого наяву. А ещё от ожидания чего-то резкого и язвительного – за её мужем не заржавеет, она и сама понимает, что чуть не погубила их обоих, причём из-за какой-то ерунды, но неужели непонятно, что это не она сама? Даже если он не чувствует колдовства, может, это что-то другое? Но точно не она. Это не её. Безмерная тоска и потопляющее чувство вины – совсем не её.
