Кажется, они его чувствуют – иногда, синхронно поворачивают головы в его сторону, но Оккар хорошо прячется, и людские глаза не могут его рассмотреть. Однако чем ближе к цели, тем чаще и дольше они смотрят, а в какой-то момент и вовсе сворачивают с дороги, и начинают окружать, загоняя в нужном ему самому направлении. Колдун слегка мечется, делая вид, что пытается вырваться из кольца, и бежит, бежит, куда надо. Прямо в объятия инквизиторов.
Жёсткий, холодный камень. Туманное, прохладное утро, вернее даже окончание ночи, ведь рассвет ещё толком не начался. И полное ощущение нереальности происходящего. Сила отрезана от него путами инквизиторов, и остаётся только надеяться, что он и в самом деле сможет воспользоваться ею в момент смерти.
Колдун открывает глаза… и очень неудачно. Встречается взглядом с Илликой, что она тут забыла? Пришла посмотреть-позлорадствовать? Нет, похоже, что нет. Не ожидала увидеть его – она бледнеет и замирает, глядя на него расширившимися глазами. Тинко рядом. И Оккар отворачивается, вновь закрывая глаза, успев заметить, что девушка растерянно теребит рукоять ножа. Всё-таки неудачно он женился. Крайне неудачно… Тинко тоже его узнал, и в его взгляде столько ярости и даже боли, что удивительно – Иллика ведь с ним. Или наговорила ему всякого?..
В воздухе висит что-то такое, что даже и без силы ясно – затевается нехорошее, противоестественное. У Оккара затекли руки и ноги, ему хочется пить и – словно в пику напряжённости момента – отлить. И совсем не хочется думать об Иллике и её любовнике, который по-хозяйски обнимает её за талию.
Среди людей, которые ещё люди, а таких здесь тоже немало: Оккар усмотрел среди них несколько Инквизиторов, и даже вроде бы пару Советников, какое-то оживление. Он открывает глаза: ну конечно. Куда же без ублюдка бывшего королевского рода и его матери. Их бы Оккар убил собственноручно с таким же удовольствием как и Тинко, может, даже с большим. Кто-кто, а уж эти двое, затеявшие божественную революцию должны понимать, что за дрянь они тащат в свой мир, и скольким людям это уже стоило жизни, и скольким ещё будет стоить.
Будущий король и его мать просто-таки лучатся триумфом и торжеством. Они говорят, что сегодня – начало новой эпохи, золотого века. Что старые боги давно ушли, бросив людей на растерзание проклятым колдунам, и мир погрузился во тьму, но рассвет близко. Через несколько минут мир изменится навсегда, и никогда уже не будет прежним, и всё благодаря им, тем, кто стоит сейчас здесь. Избранные. Новая элита. Слуги нового бога, который вот-вот шагнёт в этот мир…
Зачем-то он смотрит на Иллику снова – она бледна до синевы, кажется, даже веснушки побледнели, но в её глазах странная решимость, словно бы это она, а не безумная старуха, мнящая себя королевой, будет проводить ритуал. И рука её всё так же теребит рукоять ножа.
Речь заканчивается, потенциальная королева и главная жрица нового бога идёт к нему. Он закрывает глаза, сосредотачиваясь… и вдруг чувствует, что его сила утекает, а ведь ритуал ещё не начался! До этого он ощущал силу словно бы за стеклянной преградой, но теперь у него её просто-напросто воруют, как недавно… Иллика! Колдун смотрит на неё… и шипит от бессилия. Илька режет себя. И зовёт Тёмного. Это безумие. Глупость. Идиотизм! Тёмному нет сюда хода, иначе бы Оккар и сам его позвал, и уж наверное куда успешнее! Уж лучше бы Деву звала, хотя толку от неё…
Иллика вкладывает в зов всё. Даже слишком многое. И… она зовёт не Тёмного, она зовёт их обоих. Тёмного и Деву, вместе. Силой и любовью. Отчаянной решимостью и безумной надеждой. И она вкладывает в это всю душу, всю свою жизнь, в самом прямом смысле, и теперь уже даже Оккару кажется, что на такой зов боги просто не могут не прийти, это зашито где-то в самом основании мира.
У Оккара из носа идёт кровь, а уши закладывает, и то же самое происходит со всеми вокруг: люди падают на колени, держась руками за голову, и только Илька стоит прямо, несмотря на несколько ран, которые она сама себе нанесла. А рядом с ней появляются Тёмный и Дева. Иллика… непостижимая женщина, совершившая невозможное, падает без сил. Он очень надеется, что просто без сил, а не бездыханной. Остальные застывают в ужасе, как и были – на коленях. Некоторые, кажется, даже не сразу понимают, что это не новые, а старые и весьма сердитые боги.
Тёмный поворачивается к жертвеннику, на котором Оккар до сих пор распростёрт беспомощной бабочкой, и колдун чувствует, как прямо через него куда-то в камень течёт божественная Сила. Это редчайший момент, огромная честь, которая не выпадает никому и никогда, но Оккар может думать только об одном: дышит? Или – страшно подумать – уже нет?.. И как только обретает способность шевелиться – жертвенник рассыпается под ним – бросается к ней.
Илька дышит, и Оккар, чувствуя себя самым счастливым и несчастным одновременно, залечивает её раны, щедро зачёрпывая текущую рядом божественную силу, и совершенно не обращает внимания на самих богов – всех Пятерых, наводящих, наконец, порядок.
Глава 25
Иллика
Всё самое интересное она пропустила. Говорят, – это ей рассказывал уже Константин, которому, видимо, рассказал Оккар – все Пятеро явились и вместе наводили порядок. Не могли сделать этого раньше, так как место просто ускользало от них. Даже от Безымянной, хотя, казалось бы, ей подчиняются все дороги. Она, Илька, как говорят, совершила невозможное. Но ей так и непонятно, на это ли рассчитывал Тёмный, или по его плану надо было просто порешить по-тихому Оккара… и как там оказался Оккар тоже непонятно.
Говорят, боги судили сами каждого из заговорщиков. Что с Тинко, Илька не рискнула спросить. Константин сказал только, что за него заступалась Дева, а Тёмный особенно хотел убить.
Боги говорили и с каждым из изменённых, все вместе. Тех, кто был «обращён» недавно, вернули, тех, кто давно… говорят, что там некого было возвращать.
Говорят, всё разрешилось с наименьшими возможными потерями. Илькины раны залечены, и Пятеро даже перенесли их с Оккаром во дворец… вот только чувствует Илька себя использованной и выброшенной. Ладно, использованной, заштопанной и потом выброшенной.
Оккар с ней не разговаривает. Вернее, кое-что он всё-таки ей сказал. Когда она открыла глаза и увидела его у своей постели. Три слова:
– Константин развёл нас.
И ушёл. И больше не приходит. А Илька потеряла много крови, и пока не может встать и пойти к нему. Потому что до покоев Оккара куда большее расстояние, чем полтора шага, на которые её пока хватает. Да и если бы могла…
– Вы нас развели? – зачем-то переспрашивает она у приходящего навестить её Константина. Этот часто ходит. И подолгу сидит. Илька признательна ему. Правда. Но если бы Оккар приходил хотя бы десятую часть от визитов Его Высочества она была бы куда счастливее…
– Развёл, – вздыхает принц. – Окир очень… настаивал.
– Он уехал? – спрашивает Илька, рассматривая потолок.
Проклятая слабость: на глаза – вот позорище-то! – наворачиваются слёзы.
