– Теперь, – сказал инструктор, – мне нужно, чтобы ты вычистил всю обувь в этом помещении. До блеска!
После трудного дня на плацу все мои товарищи уже крепко спали к тому времени, когда я закончил уборку. Только после того, как унтер-офицер проверил мою работу и остался доволен результатом, он счел возможным разрешить мне отправиться спать. С трудом удерживая глаза открытыми, я вдруг услышал звук шагов на лестнице. Дверь открылась, и я увидел Смеющегося Дьявола. Он изящным жестом вытащил из кармана пару белых хлопковых перчаток.
– Ну что ж, теперь посмотрим, как ты выполнил работу, – несколько зловеще произнес он, засовывая в перчатки свои длинные пальцы.
С характерной усмешкой на лице он поочередно открыл дверь каждого шкафчика, чтобы тщательно проверить содержимое… и не нашел оснований для претензий. Даже кофейник на столе был вычищен до блеска. Я принял все меры, чтобы не дать ему ни малейшего повода помешать мне упасть в койку. И тут вдруг он указал на железную скобу, которая поддерживала балки крыши. Она была расположена высоко в углу комнаты.
– Посмотрю-ка там, – сказал он, оглядывая комнату, – принесите мне стол.
Даже если он встанет на стол, подумал я, не достанет. Однако все же подтащил стол.
Смеющийся Дьявол вскарабкался на стол и начал осматривать скобу.
– Мне нужно еще на что-то встать. Принесите мне что-нибудь подходящее.
Я принес небольшой столик, на котором мы играли в карты или в шахматы, и поставил на большой стол, прямо под железной скобой.
Унтер-офицер забрался наверх и снова осмотрел скобу.
– Нужно еще что-нибудь. Табурет.
Взобравшись на табурет, Смеющийся Дьявол провел облаченной в белую перчатку рукой по верхней части железной скобы. Вообще, учитывая высоту и непрочность конструкции, на которой он стоял, это был довольно смелый поступок. Когда он не спеша спустился вниз, то подошел поближе и молча поднес руку прямо к моему носу. В этот момент он был похож на актера пантомимы.
– Что, – спросил он снова, слегка наклонив голову набок, – что это такое?
– Пыль, унтершарфюрер, – стыдливо ответил я.
В «Лейбштандарте» мы, в отличие от вермахта, никогда не добавляли к званию вышестоящего начальника слово «господин»…
Раздался хлопок, и мне в лицо ударило небольшое облако пыли. Я закашлял и чихнул.
– Вымыть здесь все. Дочиста! Позже я вернусь и все проверю.
Я покачал головой, провожая взглядом унтершарфюрера, шаги которого постепенно стихли на лестнице. А потом, вздохнув, попробовал как-то настроиться на выполнение сверхзанудного задания. Я вытер все скобы, все балки, потом освободил от вещей каждый шкафчик и тоже начисто все протер. Я вымыл полы. Соседи по комнате начали жаловаться на шум, и я спешил закончить все поскорее, чтобы не мешать их отдыху. Полностью измученный и опустошенный, я наконец присел, вслушиваясь в храп моих товарищей и ожидая прихода Смеющегося Дьявола. Около 3 часов утра появился командир роты Бекер и спросил, почему я все еще не сплю. Я все ему рассказал.
– Отправляйтесь в постель, – приказал он. – Я сам этим займусь.
Бекер назначил унтершарфюрера дежурным еще на сутки, и на некоторое время я был избавлен от общения с ним.
На плацу, под зорким взглядом каменного орла на парапете, нас построили в шеренги, составляющие три стороны квадрата. Перед нами стояли оберштурмфюрер Ганс Бекер и командир взвода с полковым штандартом. По сигналу Бекера командир взвода опустил знамя, его отделанные золотом края переливались в солнечном свете, пока флагшток не занял горизонтальное положение. Представители от каждого взвода промаршировали вперед, и каждый положил левую руку на древко. Это послужило для всех сигналом вскинуть вверх правую руку.
Оберштурмфюрер Ганс Бекер прочитал текст «Fahneneid», военной присяги, напоминавшей клятву тевтонских рыцарей, о которых мой школьный учитель господин Верт рассказывал в классе несколько лет назад.
– Клянусь тебе, Адольф Гитлер, как фюреру и канцлеру рейха, быть верным и мужественным. Я торжественно обещаю быть преданным тебе и назначенным тобой начальникам до самой смерти, и да поможет мне Бог.
Гордо расправив плечи, я повторил присягу, поклявшись, как и все, отдать свою жизнь за фюрера.
Глава 4
До свидания, Лихтерфельде!
Все до блеска начистили сапоги и вычистили униформу. На них не было ни пятнышка! Мы выглядели просто великолепно. Я с нетерпением ждал своего первого официального отпуска. Позавтракали мы в спальном помещении. Потом появился Смеющийся Дьявол и придирчиво осмотрел каждого, желая убедиться, что мы оправдали высокие надежды «Лейбштандарта». Довольный нашим внешним видом, он одобрительно кивнул и удалился. Помещение наполнил гул ликования, напоминавший шум и веселье на школьном дворе. Полчаса спустя из-за двери вновь появилась голова унтершарфюрера.
– Командир роты Бекер желает с вами поговорить. Общий сбор на плацу ровно через пять минут.
Мы поправили свои головные уборы и помчались вниз по лестнице. Смеющийся Дьявол и командир роты Бекер уже поджидали нас на плацу.
Стуча сапогами, мы энергично построились в ровные шеренги. На бледно-голубом безоблачном небе ярко сияло солнце. Все были бодры, предвкушая скорую встречу с друзьями и родными.
– Смирно! Равнение на середину.
– Солдаты, – торжественно обратился к нам командир роты, – у меня для вас неприятные новости. С сожалением довожу до вашего сведения, что ворота казармы отныне закрыты. Отпуск отменен до особого распоряжения. – После длинной паузы он продолжал: – Сегодня утром наш фюрер выступил со специальным заявлением по радио. У меня есть стенограмма этого заявления, которую я сейчас зачитаю.
Последние слова в этой длинной речи звучали примерно так: «Судьба Европы и будущее рейха теперь в ваших руках, и да поможет нам Бог в этой борьбе!»
Мы стояли в гнетущей тишине, пытаясь осознать всю чудовищность внезапного объявления: мы теперь в состоянии войны с Россией!
– Солдаты «Лейбштандарта»! – громко крикнул Смеющийся Дьявол. Глаза его были широко раскрыты, а голос дрожал от гордости. – Вы знаете, что делать, когда вернетесь в казармы. Вы должны быть готовы в любую секунду выполнить приказ. Рота, разойтись!
Мы тут же поняли, что обучение, строевая подготовка и караульная служба подошли к концу, и взволнованно перешептывались друг с другом, когда направились обратно в казармы. Как раз в этот час разворачивался «План «Барбаросса» – операция по молниеносному наступлению на большевиков. Наши вожди ожидали, что русские, несмотря на соглашение с нами, наверняка воспользуются шансом ударить нам в тыл, когда мы решим вторгнуться в Англию. Чтобы предотвратить эту угрозу, наши войска перешли в наступление на широком фронте, простиравшемся от берегов Балтики до Черного моря
[11].
