– Ну да, конечно! – без раздумий ответил я.
Мои солдаты набились в кузов грузовика, а я сел в «кюбельваген» к штурмбаннфюреру.
– Я оборудовал свой командный пункт в подвале крестьянского дома неподалеку от Шпренхагена, – дружелюбно сказал Юнгханс, когда мы выехали на проселочную дорогу. – Когда прибудем на место, расставьте своих людей в охранение, а затем явитесь ко мне для доклада.
Я воспрянул духом от перспективы оказаться под началом опытного офицера, на которого можно положиться, поэтому с воодушевлением ответил:
– Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер!
Когда я пришел на командный пункт, Юнгханс протянул мне конверт со словами:
– Вот, прочитайте бумаги и подпишите их.
Я вскользь просмотрел документы, обратив внимание, что в некоторых из них Юнгханс почему-то фигурирует под именем оберштурмбаннфюрер Гентсманн. Мне показалось странным, что человек имеет две фамилии, разные звания и даты рождения, но в тот момент не стал задавать вопросов. Я подписал все бумаги и передал их офицеру.
На следующий день мы с Юнгхансом поехали на «кюбельвагене» осматривать наши оборонительные позиции, и, поскольку теперь мы вроде бы познакомились, я решил, что могу говорить с ним откровенно.
– Господин штурмбаннфюрер, как получилось, что у вас две фамилии?
– Если бы вы прочитали мои бумаги внимательнее, вы бы все поняли, – с таинственной улыбкой ответил он. Он полез в карман маскхалата, достал конверт и передал мне. – Вот, взгляните еще раз. И кстати, если возникнет опасность, что русские меня захватят, пристрелите меня, не раздумывая. А эти документы пускай останутся у вас. Если со мной что-то случится, немедленно сожгите их, чтоб и следов не осталось.
Когда представилась возможность, я еще раз перечитал документы, которые он мне отдал. Из них я узнал, что до войны Юнгханс работал на разведку и был агентом в России на протяжении семи лет, жил в Южной Америке и владел несколькими языками. Имелись еще какие-то детали, но теперь, по прошествии 70 лет, я их уже не помню.
Потом мы остановились у дома, где располагался командный пункт. Мы с Юнгхансом прошли мимо часовых и спустились по небольшой лестнице в подвал. Там за столом, уронив на руки голову, сидел оберштурмбаннфюрер Розенбух. У дальней стены другие офицеры делали вид, что работают с бумагами.
Судя по всему, Розенбух окончательно утратил веру в нашу победу и не собирался скрывать это.
– Больше так не могу, – заявил он. – Это конец. Мы все погибнем.
Несмотря на более низкое звание, Юнгханс обеими руками схватил Розенбуха за ворот кителя и рывком поставил на ноги. С выражением презрения на лице он рявкнул:
– Посмотрите на себя! Это просто позор! Хнычете тут, как сопливая девчонка! Конечно, мы все умрем, раз уж однажды родились. Верность и честь – вот наш лозунг! Почему вы не со своими людьми?
Розенбух отшатнулся и начал оправдываться:
– Я вернулся сюда, чтобы координировать оборонительные действия. Все вышло из-под контроля. Я ничего не могу сделать. Все кончено!
Юнгханс приблизил свое лицо к лицу трясущегося оберштурмбаннфюрера и процедил сквозь зубы:
– Немедленно возвращайтесь к своим людям, окажите им такое уважение. Держите свои страхи при себе и лучше покажите им свою смелость…
Внезапно Юнгханс отшвырнул Розенбуха от себя и произнес с ненавистью:
– Грязный ублюдок! Следовало бы расстрелять тебя на месте.
Возвращаясь на командный пункт Юнгханса, мы проехали через деревню Маркграфписк. Из окон затаившихся домов свешивались белые простыни. Раздались несколько винтовочных выстрелов, и пули взвихрили пыль прямо под колесами нашего автомобиля.
– Господин оберштурмбаннфюрер, я знаю другую дорогу на Шпренхаген! – крикнул я, пытаясь перекричать гул мотора. – Надо повернуть на следующем повороте.
Когда водитель свернул на грунтовую деревенскую дорогу, несколько пуль угодили в кузов нашего автомобиля, но, к счастью, не попали ни в бензобак, ни в колеса. Уже подъезжая к Шпре, мы увидели седовласого человека в плаще, который отчаянно замахал руками при нашем приближении.
Юнгханс тронул шофера за плечо:
– Притормози, давай послушаем, что он хочет сказать.
На лице старика застыло отчаяние.
– Большевики уже заняли несколько домов, – сказал он. – Я подумал, что надо бежать, пока возможно. Смотрите, не заходите туда.
Он показал на дом, стоявший неподалеку от дороги.
– Хозяин в сговоре с большевиками. Он заманил наших парней к себе, и их расстреляли, как только они вошли. Они убивают всех, кто в форме СС.
– Спасибо, что предупредили, – сказал Юнгханс.
Мы заехали на деревенскую площадь и сразу увидели тела нескольких расстрелянных жителей и солдат в эсэсовской форме. Собрав необходимую информацию о направлении русского наступления, мы возвратились на командный пункт Юнгханса, где нас уже дожидались два грузовика с заведенными двигателями.
– Унтершарфюрер, проверьте, что они нам привезли, – приказал Юнгханс. – Когда разберетесь, ищите меня в штабе.
«Кюбельваген» уехал, а я приблизился к водителю первой машины.
– Что тут у вас, боеприпасы?
– Да, боеприпасы, – отрывисто ответил тот.
Я заглянул под тент.
– Какой идиот прислал это? Нам нужны боеприпасы для пулеметов, а здесь снаряды для зениток! Ждите здесь.
Я поспешил в штаб и доложил о доставке в наше расположение 88-мм снарядов. Юнгханс коротко приказал:
– Скажите водителям, пусть везут обратно.
Однако, вернувшись во двор, я обнаружил, что снаряды уже выгрузили в ближайшем сарае.
– Вот, получите. – Водитель протянул мне накладные. – Подписывайте скорее.
Грузовики как-то подозрительно быстро развернулись и уехали. Я направился к Юнгхансу, чтобы доложить о своих сомнениях, как вдруг сарай взлетел на воздух, и меня осыпало горящими обломками здания.
26 апреля в наше расположение прибыла колонна «Тигров» и «Пантер» под командованием оберштурмбаннфюрера Кауша.
– Как раз то, что надо, – широко улыбаясь, сказал Юнгханс. – Я долго ждал такого шанса.
Он направился к переднему «Тигру», в открытом люке которого гордо высилась фигура командира.
– Мне надо провернуть одно дельце, – сказал Юнгханс командиру. – Русские уже в ГутСкаби. Поэтому я принимаю командование этим танком и начинаю атаку.
Командир танка запротестовал:
– Это моя машина! Вы не имеете права командовать им, мы двигаемся на помощь Берлину!
Однако Юнгханс не стал его даже слушать. Он забрался в танк, попросту выгнав танкиста, и вскоре мы под прикрытием бронированной машины двинулись в направлении ГутСкаби. Однако на самом въезде я услышал удар металла о металл, и в следующую секунду «Тигр» окутался дымом. Я попытался броситься к горящему танку, однако тут, откуда ни возьмись, появился санитарный автомобиль. Санитары погрузили моего раненого командира в свою машину и повезли обратно в расположение штаба, где находился перевязочный пункт. Вскоре Юнгханс умер. А я, в точности следуя его инструкциям, сжег все его бумаги дотла…
