Мы уже теряли надежду найти подходящее переправочное средство, как вдруг увидели вблизи от берега пустую моторную лодку, засевшую в речном иле. По пояс в воде, мы пробрались сквозь заросли тростника и попытались вытянуть ее, однако быстро оставили эту затею.
– Залезаем в нее, – скомандовал гауптштурмфюрер.
Мы воодушевились при мысли о том, что у нас внезапно появилась возможность убежать на Запад, поэтому мы забрались в лодку и попытались, раскачивая ее весом своих тел, вырвать суденышко из грязевого плена. Лодка качалась, грязь хлюпала и чавкала. Старший офицер бодрым голосом командовал:
– А ну, давай, сильнее! Она сейчас вылезет!
Внезапно вокруг лодки начали взлетать фонтанчики воды. Жесткие стебли камышей упали, словно их срезали невидимым лезвием. И только тогда мы сообразили, что в нас стреляют. Мы вчетвером бросились в воду. Каким-то чудом мне удалось увернуться от пуль. Судя по всему, мой ангел-хранитель снова помог мне как раз тогда, когда мне это больше всего требовалось. Весь в грязи, я выбрался к своим офицерам.
– Наверное, союзники договорились с русскими, чтобы не пускать никого на тот берег, – сказал Шенк. – Надо полагать, наш еврейский друг, вернувшись на тот берег, уже доложил все, что нужно.
Мы пошли дальше вниз по течению и набрели на заросли тростника. У берега возвышались кусты. Гауптштурмфюрер послал меня в разведку, а сами офицеры, втроем, остались дожидаться в близлежащей рощице. На берегу, в груде листьев, я обнаружил плоскодонку с парой весел и в хорошем состоянии. Понимая, что у нас вновь появился шанс перебраться на другой берег Эльбы, я взбодрился и поспешил к своим товарищам, чтобы сообщить им хорошую новость.
– Отличная работа, унтершарфюрер Бартман, – сказал гауптштурмфюрер. – Однако не стоит рисковать и переправляться через реку днем. Замаскируем лодку и дождемся ночи.
Мы разделились. Двое остались сторожить лодку, а двое направились обратно в Ерихов, чтобы следить за русскими. Если бы возникла опасность, им следовало предупредить нас заранее, чтобы нас не застигли на середине реки.
В Ерихов вернулись мы с Шенком, а старшие по званию офицеры остались возле лодки. Мы собирались снова посидеть в доме Уты и Лизы, пока не наступит время возвращаться к реке. К тому же, покидая дом рано утром, я не успел поблагодарить девушек за их теплый прием и от всей души желал исправить эту ошибку.
Мы подошли к городку с юга и столкнулись с целым потоком беженцев, направлявшихся в деревню.
– Вы куда идете? – спросил я у молодой женщины, которая в толпе людей пробивалась вперед с привязанным к спине тяжелым чемоданом, держа за руку двух ребятишек.
– К железнодорожному мосту, – ответила она. – Говорят, некоторым гражданским разрешили перейти на ту сторону реки, а я не хочу дожидаться, пока ко мне явятся русские.
Городок выглядел так, будто его покинули все жители. Я постучал в дверь знакомого дома своими грязными пальцами. Ответа не последовало. Я взялся за дверную ручку – дверь оказалась открыта – и вошел внутрь.
Из кухни донесся чей-то шепот.
– Это я, Эрвин! – сказал я и услышал, как упал стул, когда девушки бросились к двери.
– Ах, Эрвин! – всхлипнула Лиза. – А мы думали, это русские пришли.
– Они тут появятся не раньше чем через пару дней. Но вам следует уходить, пока не поздно, – сказал я. —
Американцы уже на том берегу Эльбы. Там вы будете в безопасности.
– Но как же мы уйдем? Здесь наше все. И родители еще не вернулись. А может, русские не такие страшные, как говорят. – Ута обняла дрожащие плечи сестры.
Вечером, так и не дождавшись русских, мы с Шенком вернулись на берег реки и с радостью обнаружили, что наша лодка по-прежнему цела и невредима. Гауптштурмфюрер принял решение добираться в госпиталь войск СС, располагавшийся в городе Кёнигслуттер-ам-Эльм, примерно в 100 километрах от Эльбы. Никому и в голову не пришло спорить с ним. По крайней мере, теперь у нас появилась хоть какая-то цель. Более того, раз уж мой командир отказался переправляться с американцами, у меня появилось предположение, что, возможно, нам вообще удастся избежать плена. Теперь оставалось лишь дождаться наступления ночи.
В кустах по ту сторону луга что-то зашевелилось. Мы взяли автоматы на изготовку и приготовились к бою. Из зарослей появились примерно двадцать человек в немецкой форме.
– Как бы это не оказались предатели Зейдлица. Мы их положим прямо тут, – сказал оберштурмфюрер. – Ублюдки заслуживают этого.
– Но у них нет нарукавных знаков, – возразил я. – Посмотрите, это, наверное, солдаты вермахта.
Фельдфебель, командир отряда, видимо, сразу заметил нашу лодку, потому что ускорил шаг.
– Держите их на мушке, – приказал гауптштурмфюрер и вышел из своего укрытия.
– Не стреляйте! – крикнул он. – Мы из СС. Это наша лодка.
Автоматы в руках солдат повернулись в его сторону.
– Какая часть? – спросил фельдфебель.
– Полк «Сокол», дивизия «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», – ответил наш командир.
– Сколько вас?
– Четверо. Три офицера и унтершарфюрер.
– Покажитесь.
Гауптштурмфюрер подал нам знак выйти из укрытия.
А фельдфебель повернулся к своим людям и приказал опустить оружие. Это несколько снизило градус недоверия между нами. Мы стояли, ожидая, когда подойдут солдаты.
Фельдфебель прищурился.
– Вы говорите, это ваша лодка?
– Мы обнаружили ее сегодня днем. И собираемся переправиться через Эльбу, когда стемнеет, – холодно ответил гауптштурмфюрер.
Фельдфебель покачал головой:
– Говорите, что хотите. Но я конфискую лодку для нашего генерала.
– Постойте, это наша лодка! – твердо сказал гауптштурмфюрер.
– Сожалею, но у меня приказ. – Фельдфебель направился к берегу.
Наш гауптштурмфюрер, возвышаясь над ним на голову, шагнул вперед, преграждая солдату путь.
– Вам же сказано, это наша лодка!
Я непроизвольно поднял свой автомат. Шенк и оберштурмфюрер сделали то же самое в отчаянной попытке защитить наше единственное средство к спасению. Солдаты вермахта, которых было по крайней мере вчетверо больше, чем нас, тоже изготовились стрелять. Одно неосторожное движение могло спровоцировать перестрелку, которая неизбежно закончилась бы нашей гибелью. Несколько секунд продолжалась эта дуэль натянутых нервов.
Фельдфебель сердито посмотрел в глаза нашему гауптштурмфюреру, который упрямо стоял у него на пути. Затем раздраженно приказал двум своим людям привести генерала. И вот мы стояли на границе рейха, немцы против немцев, и целились друг в друга, ожидая кого-то, кто мог бы остановить нас.
Прошли двадцать напряженных минут. Наконец посланные фельдфебелем солдаты вернулись, и с ними пришел генерал вермахта.
