Ее глаза загорелись.
– Например, шестнадцатая проблема Гильберта
[33], над которой я работала, – одна из знаменитых задач тысячелетия – позволила бы понять, если бы решение было найдено, поведение экосистемы «добыча – охотники». Что произойдет, если на одном острове оставить равное количество овец и волков, а, Люси?
– Э-э-э… Думаю, волки будут есть овец?
– И их тогда станет меньше. А потом?
– Думаю, что нехватка добычи повлечет за собой уменьшение количества хищников, которые будут умирать от голода или начнут пожирать друг друга.
– Вот именно. И следовательно, любое уменьшение числа охотников повлечет за собой увеличение числа добычи, что снова будет способствовать появлению хищников, и так далее. А потом, через год, через десять лет, через тысячу?
Заинтригованная Люси пожала плечами. Манон закончила свое объяснение:
– Решение подобной системы дифференциальных уравнений позволило бы понять демографические изменения видов во времени или вымирание некоторых из них. Так что, понимаешь… Я на самом деле не бесполезный предмет…
Люси хотелось бы взять ее за руку, приласкать, успокоить, но она только сказала:
– Манон, мне известно, до какой степени люди нетерпимы и поверхностны. Они ограничиваются тем, что судят по внешности, не пытаясь смотреть глубже. Впрочем, любая история на этом свете заслуживает того, чтобы быть прожитой. И рассказанной…
– Тогда расскажи мне свою. Откуда у тебя такой взгляд, полный решимости, и почему ты решила прятаться за повадками мужика, хотя… мне ты представляешься такой нежной… такой внимательной и заботливой?
Люси потупилась:
– Зачем, Манон? Через минуту ты уже все забудешь.
Манон резко отпрянула и замерла. На ее глазах выступили слезы.
– Как ты смеешь?
– Манон, я…
– Говоря с тобой, я забыла о своей болезни! Пусть это длилось совсем недолго, но я о ней забыла! Я разговаривала… как нормальный человек, я реагировала, я хорошо себя чувствовала! Да, я бы забыла твою историю, ну и что? Зато я тебя хотя бы выслушала! И хотя бы на короткое мгновение я разделила бы с тобой твои тайны! Кто знает? Быть может, ты бы все рассказала и облегчила душу? Ты… Ты все испортила! Я же сказала, я не машина! Но, похоже, тебе это непонятно!
Обезумев от ярости, Манон поднялась и с силой ударила кулаком по стене.
И вдруг принялась озираться вокруг. Приколотые бумажки, наклеенные листки. «Люси, белокурый лейтенант, сопровождает меня, чтобы мне помогать». Она взглянула на свои руки. Почему они дрожат? Откуда эти ужасные чувства в самой глубине сердца? Она медленно повернулась. Сидящая на полу незнакомая женщина как-то странно смотрела на нее. Белокурая женщина.
– Что произошло? Почему я рассердилась? На вас, да?
Она увидела расстеленную на ковре карту, спираль Бернулли. Узнала дом своего детства. Бретань. Что она здесь делает?
Люси в растерянности поднялась с пола:
– Да, ты рассердилась на меня. Но теперь это уже не имеет значения…
– Мы… на «ты»? Скажите, что мы здесь делаем?
– Нам бы надо поспать. Завтрашний день обещает быть трудным. Встреча с Эрваном Мальгорном назначена на 18:30… Мы собираемся на остров Рузик…
– С Эрваном? А он-то при чем тут? И откуда вы все это знаете? Зачем мы туда собираемся?
Люси схватила ее за руки.
– Доверься мне, – только и ответила она. – Попытайся принять все как есть, позже ты перечитаешь свои записи. А сейчас, умоляю, давай спать. Если хочешь, я могу лечь рядом, чтобы охранять тебя. Мне кажется, так безопасней.
Прежде чем согласиться, молодая девушка посмотрела на нее долгим взглядом:
– Ладно… Спасибо… Большое спасибо…
Едва Манон зажгла в спальне свет, как Люси рухнула на кровать. Она лежала неподвижно, пока Манон открывала ставни, чтобы проветрить комнату. Потом Люси села и быстро взглянула на висящую на стене акварель. Вдруг она нахмурилась и подошла поближе. Рядом… с картинкой в обои была воткнута красная кнопка, придерживающая рваный клочок бумаги. Именно такими кнопками Манон только что прикрепляла свои записки.
– С каких пор ты не приезжала в этот дом? – спросила Люси.
– С детства. А что?
– А после нападения на тебя? Как ты думаешь, ты могла сюда возвращаться после того, как потеряла память?
– Я бы очень удивилась. С чего бы вдруг?
– Чтобы провести здесь отпуск, например?
– Отпуск? Но для чего мне нужен отпуск?
Люси с сомнением сняла свитер. Совершенно очевидно, Манон уже возвращалась сюда. И теперь об этом не помнит…
Манон присела на кровать:
– Когда-нибудь, надеюсь, все это закончится… И я снова поеду жить в Кан, с матерью. Я нуждаюсь в женском присутствии. Вы понимаете?
Люси не нашлась что ответить. Бедная мать Манон уже давно покоится на глубине двух метров под землей…
Манон без малейшего стеснения разделась прямо перед ней. Она чувствовала, что может доверять этой сотруднице полиции. Ее не оставляло смутное ощущение, что они знакомы, хотя прежде не виделись. Снимая брюки, она обнаружила на трусиках небольшое пятно. Нахмурившись, она повернулась к Люси:
– Скажите, как мы сюда приехали? В Бретань?
Люси вздохнула. Снова та же песня…
– Я приехала на машине из Лилля, а ты из Базеля. Я полагаю, на поезде.
– Базель. Базель. Бернулли. Я ездила туда одна? Вас со мной не было?
– Нет, тебя сопровождал Эрве Тюрен.
Манон побледнела и перепугалась:
– Этого не может быть! Я бы никогда не поехала с ним! Это неправда!
– И все же, поверь мне, ты это сделала… Он убедил тебя, рассказав о Профессоре, утверждая, что он единственный, кто может направить тебя по следу. И ты клюнула на приманку.
Манон бросилась к своему органайзеру, просмотрела последние события, прослушала аудиозаписи и отчеты, сделанные накануне. Люси подошла к ней:
– Манон… Успокойся… Все будет хорошо…
– Нет, все плохо! Что-то произошло! Это пятно! Это пятно на моих трусах! Это сперма!
Бедняжка не сводила глаз с экрана, на котором мелькали фотографии. Базель. Рейн. Собор. Тюрен.
