Они выскочили из-за горящего дома и Саймон выстрелил в них не целясь. Двое покатились по земле, а Джек отметил, что теперь у него осталось только четыре патрона. Понимая, что тратить их нужно с толком, Саймон выбрал еще одного дикаря и выстрелил. Рослый «канино» упал на землю и выронил, отточенный, как бритва, мачете. Джек хотел его подобрать, но вовремя заметил лучника, который уже натягивал тетиву. Саймон отпрянул в сторону и заточенная стальная пика пробила стену сарая над его головой. «Бангоу» ответил и лучник упал, выронив огромный лук, согнутый из дюймовой трубы.
Джек спрятался за стеной горящего сарая, а густой дым ел ему глаза. Приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы вовремя заметить появление противника.
Саймон слышал, как перекликались солдаты «канино», выискивая его в густом дыму. Он понимал, что нужно бежать, но не видел шансов уйти от целого отряда, отлично вооруженных и крепких дикарей. В сравнении с прошлыми стычками, дикари действовали более организовано да и их арсенал выглядел более убедительно. Взять хотя бы эти луки…
Раздался долгожданный взрыв тракторного бака и последовавшие за ним истошные вопли обожженных дикарей.
Понимая, что лучшего момента не будет, Джек выскочил из-за горящего амбара и, выбрав двух, самых опасных «канино», сбил их последними пулями.
В ответ, стену жестяного сарая, прошили три стальные стрелы, но из-за дыма, лучники промахнулись. Джек, упал на четвереньки и подобрал мачете.
Теперь, раздобыв себе оружие, он мог бежать к лесу. Но в этот момент его атаковали зашедшие сзади, дикари.
Джек почувствовал опасность, но слишком поздно и болезненный удар дубинкой обрушился на его голову. Удар был скользящим, но он содрал кожу и на лицо Джека полилась кровь.
Превозмогая боль и звон в голове, он перекатился по земле и вскочил на ноги, выставив перед собой мачете. Дикарь с дубинкой сделал еще один выпад, но мачете оказалось быстрее и дикарь повалился обливаясь кровью.
Второй «канино» атаковал прикрученным к палке охотничьим ножом. Этот парень был очень резок, и успел задеть Джеку ребро, прежде чем Джек раскроил ему голову.
Не задерживаясь больше не секунды, Саймон помчался под гору во весь дух. Он видел, как наперерез ему бежали «канино», но чувствовал, что сумеет от них оторваться.
Спустя короткое время, подгоняемый страхом за собственную жизнь, Джек мчался по лесу, легко, как олень перемахивая через голые кусты и огибая колючие ветки. Казалось, пропавшее имущество, за которое он так держался и которое теперь потерял, упало с него тяжким оковами и освободило для новой рискованной жизни.
Джек мчался, размахивая мачете, как мечем, срубая верхушки отросшего чертополоха. Неожиданно, как был, с занесенным мачете и окровавленным лицом, он выскочил на большую поляну.
Женщины и дети «канино» заверещали дикими голосами и бросились врассыпную. Убегая, они бросали бутылки и канистры с керосином. Через полминуты их крики затихали где-то далеко в лесу.
Только теперь Джек пришел в себя и, с удивлением, оглядел поляну. Вся она оказалась заставлена какими-то навесами и шалашами. Их было более десятка. Некоторые из них, имели стены из старого тряпья, но большинство обходились только крышей из веток.
Это была деревня дикарей — их военный лагерь.
Саймон прошелся вдоль навесов и везде видел десятки и сотни стеклянных бутылок — пустых и заполненных керосином.
Ему стало ясно, кто воровал керосин в его роще. Это были «канино». Они собирали керосин со всех мест и сносили его сюда. Дикари готовились к настоящей войне… С кем?.. Ведь не против же Джека, готовился весь этот арсенал?..
Под одним из навесов, Саймон нашел бочонок с водой и только, тогда понял, как ему хотелось пить.
Утолив жажду, Джек вымыл лицо и рану на левом боку. Она была не глубокой, но порядком саднила. К счастью, повсюду росла молодая лигенция — лечебная трава, останавливающая кровь и обладающая дезинфицирующими свойствами. Джек набрал целый пучок и подсунул его под рубашку. Трава начала действовать почти мгновенно, и по раненому боку разлилось приятное тепло.
Отдохнув еще немного, Джек принялся за работу. Он побросал бутылки и канистры с керосином под навесы и поджег все жилища дикарей от одинокого костра, дымящегося посредине деревни. Глядя, как огонь набирает силу, Джек думал — смог бы он убить женщин и детей «канино», если бы они не убежали в лес?.. Эта мысль была ему неприятно и прогнав ее, Саймон пошел своей дорогой — на восток.
Быть может, там, еще держался Хейс Тернер или кто-то еще…
4
Новорожденная зелень деревьев отражалась в зеркале лесного озера и радовала глаз. Время от времени слышались всплески и на водной глади расходилась круги от разыгравшихся тритонов, откормившихся за сезон Саранчи.
Утки испуганно взлетали, но покружившись над озером снова возвращались на воду, чтобы продолжить прерванную кормежку.
Хейс опустил бинокль и поправил на плече старый «АК-формат». Диких коз нигде видно не было, а это означало, что их придется искать. Что ж, это даже лучше. Нет ничего приятнее, чем прогуляться по расцветающему лесу. Тем более, что после ухода саранчи, это была первая охота.
Хейс шел по заросшим тропам и вдыхал пряные ароматы, струящиеся со всех сторон. Он размышлял о том, что сегодня на обед у него будет жареная козлятина, а завтра он поставит сетку на тритонов. И, пожалуй, пора побриться — холодные времена уже прошли.
Охотник шел легкой пружинистой походкой, отличающей людей, привыкших долго ходить по лесу. Ему было пятьдесят четыре года, но он не жаловался на здоровье, а седина только-только намечалась на его висках.
Хейс Тернер получал от прогулки истинное наслаждение, однако это не мешало ему видеть и слышать все, что происходило вокруг. Хейс умел чувствовать лес, настраиваться на его нервные струны и понимать, что происходило за десятки километров.
Вот пронеслась стайка синиц, возможно напуганных коршуном, а вот, тяжело перелетая с ветки на ветку, проследовал тяжелый желудевник. Это птица-богатырь и ему не страшен коршун.
Тернер остановился и прислушался. Какой-то, пока, неясный источник, беспокойства, быстро двигался с запада.
Сейчас он был еще далеко, но… Хейс снял с плеча автомат и побежал на свой запасной наблюдательный пункт, устроенный на ближайшем холме.
Долгое сидение дома, во время сезона Саранчи, давало о себе знать и на вершину холма, Хейс прибежал изрядно промокшим от пота. Он сделал несколько дыхательных упражнений и повалился на, установленную под навесом, лавку.
— Слишком много жирной солонины, Хейс… — Определил свое состояние Тернер и неодобрительно покачал головой. Потом поднял бинокль и навел его на опушку леса. Тот, кого обгонял Тернер должен был появиться с минуты на минуту.
Наконец, он выбежал. Это оказался худой, заросший человек, в сильно изорванной одежде. Буквально, наступая ему на пятки, мчались несколько дикарей.
