В довершение всего Лоншан заставил епископа передать в заложники сына Генри и Гилберта де Лейа, дабы быть уверенным, что Пюйсе будет поддерживать «мир в королевстве и в душе короля».
Потерпевший полное поражение, разгромленный, лишенный всех земель и почестей, надежд на воплощение амбициозных планов, епископ Гуго отошел от дел и удалился в поместье в Хоуден, Йоркшир, чтобы там излечить свою боль и изгнать из сердца гнев и разочарование. Он пробыл в Хоудене всего несколько дней, когда появились несносный Осберт Лоншан и Уильям де Стутевилл с вооруженным войском и заявили о намерении вновь арестовать епископа, поскольку таков был приказ лорда-канцлера. Каким-то образом Гуго удалось отговорить их, он пообещал, что не покинет владения без разрешения на то короля или канцлера. Сам же немедленно отправил посланника к Ричарду I, с оповещением о том, как с ним обращаются.
Гонец епископа нашел короля в Марселе, где Ричард ждал прибытия флота в начале августа. Король был или, по крайней мере, хотел казаться взбешенным, узнав, что вытворяет Лоншан. Ричард повелел восстановить Гуго в должности и предупредил, что обрушит гнев Господень и свой собственный на того, кто посмеет отобрать у него владения. Согласно записям в «Путешествии короля Ричарда», он также вернул епископу Ньюкасл-апон-Тайн, а Роджер из Хоудена пишет, что Гуго получил обратно еще и графство Нортамберленд. Вероятно, это правда, так как в записях канцелярского реестра за 1191 год нет упоминаний ни о замке, ни о графстве, что свидетельствует о том, что Гуго де Пюйсе вернул свои владения до Михайлова дня 1190 года.
Удалив со своего пути человека, с которым должен был вместе трудиться на благо королевства, Лоншан обратил свое внимание на Уильяма Маршала, одного из юстициариев, к чьим советам и рекомендациям король Ричард велел ему прислушиваться. В отличие от многих у Маршала не было опыта в управлении. Рыцарь без земельного надела, он был преданным другом, прежде всего, Генриха Молодого, старшего брата короля Ричарда, до самой кончины Генриха в 1183 году, а потом и Генриха II, которому верно служил до самой смерти. Король Ричард отблагодарил его, отдав руку самой богатой наследницы Англии, Изабеллы, дочери Ричарда де Клера, графа Стригуил или Пембрука по прозвищу Стронгбоу (Тугой Лук). Уильям с удовольствием стал хозяином земель, принадлежавших графу, но официально титул графа Стригуил получил лишь после восшествия на престол Иоанна Безземельного.
Гийом купил пост шерифа Глостершира за 50 марок и получил право управлять замком Глостер. Теперь, когда в его руках был лондонский Тауэр и замок Виндзор, а также замок Йорк и, по крайней мере, какое-то время Ньюкасл-апон-Тайн, управляемый его ставленником, Лоншан обратил взор на запад, где основные его опасения были связаны с принцем Иоанном. Лоншан до сего времени не решался открыто бросить вызов брату короля, однако было ясно, что этим людям еще предстоит скрестить мечи, если канцлер не откажется от своих планов, предполагающих уничтожение препятствий одного за другим. Лоншан решил, что для упрочения положения ему необходим замок Глостер, его не смущало то, что принадлежал он Уильяму Маршалу.
Как только Лоншан осадил замок, в поместье прибыл Годфри де Люси, епископ Винчестера. Стоит напомнить, что Годфри был вызван королем в Нормандию на конференцию в марте. Там он заболел и долгое время не имел возможности вернуться в Англию. В его отсутствие Лоншану удалось захватить графство Гемпшир, замки Винчестер и Порчестер и даже главную вотчину епископа; за все владения Годфри заплатил королю в общей сложности 3000 фунтов.
Вернувшись в Англию, Люси обнаружил, что лишился всего, кроме сана. Ричард из Девайса приводит причину, которую считает единственной, по которой Лоншан решился выступить против Люси: «Власть всегда была нетерпима к тем, с кем приходится ее делить. Так было, есть и будет». В то время Годфри не обладал существенной силой, власть его была ограничена местом епископа, тем не менее он хорошо разбирался в государственных делах, оттого Лоншан видел в нем угрозу своему правлению, которое, с его точки зрения, должно быть единоличным.
Разумеется, Годфри не собирался бездействовать и ждать, когда будет уничтожен. Он принял решение выступить навстречу Лоншану, прежде чем тот возьмет замок Глостер. Лоншан первым делом постарался склонить епископа добровольно принять его условия.
– Ты пришел в подходящее время, друг мой, – произнес лорд-канцлер и тепло обнял Годфри. – Мне продолжать осаду или прекратить?
– Если ты хочешь мира, опусти оружие, – холодно ответил епископ.
Лоншан был настолько обескуражен ледяным приемом, что дал команду отступать и прекратить осаду.
Годфри удалось отстоять свои владения, но большего он не получил.
Несмотря на отступление, Лоншану удалось добиться почти полного подчинения юстициариев. Он даже не старался сделать вид, что прислушивается к советам людей, назначенных на должности королем, относился к ним с открытым презрением и вел себя на заседаниях Королевского суда агрессивно и властно. «Он выступал против клириков и мирян, не разбирался, кто прав, кто нет, в королевстве не было человека, взявшего на себя смелость ему противостоять ни на словах, ни в делах». Его несправедливые решения и поборы вызвали бурю протеста, оскорбленные им люди слали жалобы королю, а некоторые отправлялись к нему лично. Ричард снабжал всех сопроводительными письмами обнадеживающего содержания, похоже, он поступал так настолько часто, что можно считать это привычкой короля, и отсылал всех обратно в Англию к канцлеру. Лоншан имел возможность самостоятельно решать, следовать ли написанному королем, или, как было в случае с епископом Дарэма, позже принять противоречащие одна другой меры, выставляющие его самого в лучшем свете. Положение канцлера невозможно было изменить несколькими письмами, учитывая всю мощь находящейся в его руках власти в церкви и светском мире.
«Папа Климент Гийому, епископу Илийскому: Приветствую, сын мой. В соответствии с высочайшим пожеланием бесценного сына нашего, Божьей милостью короля Англии Ричарда, Мы, данной Нам властью, призваны наделить тебя полномочиями представителя в Англии, в архиепископстве Кентерберийском и Йоркском, а также в Уэльсе и тех землях, где правит данной ему королем властью благородный принц Иоанн, граф де Мортен.
Написано в Латеранском дворце, 5 июня в третий год Нашего понтификата (1191)».
Во втором письме не было ответа на вопрос, считать ли Лоншана главным юстициарием короля, но вместе с тем в нем было четко прописано, что Ричард наделяет лорда-канцлера всеми полномочиями, которые способна дать человеку монаршая власть.
«Мы, Ричард, Божьей милостью король Англии, приветствуем всех преданных подданных Наших.
Мы выражаем свою волю и приказываем, если почитаете вы Нас и самих себя любите, подчиняйтесь во всем лорду-канцлеру Англии, епископу Илийскому, ибо действует по Нашему велению и с Нашего согласия. Повинуясь ему, вы повинуетесь Нам.
Написано собственноручно в Байе числа 6 месяца июня».
Заручившись поддержкой короля, Лоншан окружил себя тысячей сторонников, начал действовать с невиданным размахом и разрушал в Англии все, что попадалось на его пути. Его выезды в монастыри, где он требовал оказывать ему гостеприимство, были похожи на налет роя саранчи, землевладельцы и знать были доведены почти до нищеты, которой предстояло продлиться несколько последующих лет. «Миряне стали в это время относиться к нему как к королю, и больше чем к королю Англии, а духовенство – как к папе и больше чем к папе, и действительно все они страдали от невыносимого тирана».
