Тем временем архиепископ Джеффри все же прибыл в Рим, чтобы дать ответ на все обвинения в его адрес. Надо отметить, что он так ловко защищался, что враги «отказались принимать на себя весьма непростую в создавшихся условиях задачу доказать обратное» – банальный и неожиданный конец для грандиозного дела, которое они затевали.
Папа был так впечатлен речами Джеффри и неспособностью нападавших на него аргументированно доказать правомерность своих обвинений, что он восстановил Джеффри в должности и приказал клирикам Йорка «относиться к архиепископу с должным уважением и подчиняться во всем». Ричард, получавший внушительный доход с конфискованных у Джеффри владений, отменил распоряжение папы и приказал своим подчиненным в Йорке не допускать Джеффри и его людей до управления кафедрой. Ричард продолжал награждать своих верных слуг, используя плоды, упавшие ему в руки, благодаря отсутствию Джеффри, который поспешил вернуться в Рим, натолкнувшись на нежелание брата вернуть ему пребенды, выделяемые архиепископу. В этом году скончался Бушар де Пюйсе, казначей Йорка, и Ричард передал его место, а также должность архидьякона Ричмонда преподобному Юстасу, его вице-канцлеру и хранителю печати, декану собора в Солсбери. Также после смерти Питера Роса, архидьякона Карлайла, король передал его место в награду племяннику Филиппа из Пуатье, епископа Дарэма, Аймерику, а Филипп, в свою очередь, сделал его еще и архидьяконом Дарэма.
Несколькими годами ранее Ричард отдал Адаму Торноверу место архидьякона Западного Райдинга Йоркшира, однако архиепископ Джеффри перед самым отъездом назначил на этот пост Питера из Динана. Декан и капитул Йорка, как мы помним, были против Питера, они заявляли, что имеют право выбрать кандидатуру самостоятельно, затем, с позволения архиепископа Уолтера, они пожаловались папе. Спор разрешил король, своевременно вмешавшись и поступив так, как было выгодно ему, – назначил Адама Торновера.
У Питера были весьма влиятельные друзья в Бретани, выразившие свою волю с помощью Артура, племянника Ричарда. Король прислушался и велел уладить двум кандидатам на должность разногласия миром. Пожалуй, это было первое разумное решение, направленное на достижение мира и покоя, с начала бурных споров и скандалов в Йорке. Соглашение было достигнуто, в результате чего декану и клирикам пришлось смириться с тем, что пост архидьякона Западного Райдинга был отдан Питеру, он также получал кафедру епископа на хоре и право участвовать в собраниях капитула. Когда права его были признаны, а самолюбие успокоено, Питер передал пост Адаму в обмен на годовую ренту в 60 марок, договорившись также, что получит пост архидьякона западного райдинга, если Адам скончается раньше его. Кроме того, поскольку оба собирались остаться в Йорке, то было решено, что участвовать в собраниях они будут по очереди.
Вскоре после того, как архиепископ Джеффри реабилитировался перед папой, один из его секретарей, Ральф Уигтофт, поверенный во всех делах Джеффри, серьезно заболел и на смертном одре признался папе и кардиналам, что в Риме им по приказу Джеффри были написаны ложные письма и они уже отправлены в Англию. Папа незамедлительно отправил весть Губерту Уолтеру с приказом перехватить все послания, так или иначе имеющие отношение к архиепископу Йоркскому, и отнестись к ним с особым вниманием.
По распоряжению Уолтера был схвачен гонец Роджер Рипон, получивший от Уигтофта бумаги, помимо них был найден яд, предназначавшийся преподобному Симону Апулийскому, декану Йорка, и нескольким каноникам. Преподобного Симона вызвали в Лондон, где ему были передан пузырек с ядом, красивое золотое кольцо и пояс, по словам свидетеля тоже отравленные. При большом скоплении народа Симон бросил все вещи в огонь в Тотхилле, и вскоре они превратились в пепел. Враги Джеффри, как пишет в заключение этого невероятного рассказа Роджер из Хоудена, возложили вину за произошедшее на него.
Несмотря на то что перед отбытием в Крестовый поход король Ричард установил в стране мир и порядок, последние несколько лет лорд Рис, принц Южного Уэльса, как он сам себя называл, пытался пробиться на восток, в казначейских свитках сохранились данные о расходах на небольшие, как правило, по численности отряды, направляемые для сдерживания. Губерт Уолтер был слишком занят другими, более важными делами государства, чтобы обращать свое внимание еще и на Уэльс, однако в сентябре 1196 года ситуация на границе стала критической, и главному юстициарию пришлось лично возглавить войско. Основная угроза исходила не от лорда Риса, доживающего последние дни и больше озабоченного борьбой сыновей за право престолонаследия, а от Гвенвивина, лорда Поуиса, который недавно взошел на престол после окончания правления отца и незамедлительно предпринял ряд атак на английских границах. Подготовка к военной кампании была тщательной и заблаговременной. В канцелярских свитках представлены расходы к Михайлову дню 1196 года общей суммой 260 фунтов 12 шиллингов 3 пенса «на военные действия короля в Уэльсе и Валлийской марке, а также для содержания рыцарей и солдат в означенных местах для несения службы королю». Лично Губерту Уолтеру было передано 237 фунтов 18 шиллингов 8 пенсов на «укрепление замков короля и ведение его дел в Уэльсе и регионе Валлийской марки». Позднее им же было получено 213 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов на те же нужды. Размер выделенных сумм позволяет понять всю грандиозность операции.
Губерт Уолтер повел войско к замку Гвенвивина в Пуле (Траллинг) и осадил его. Будучи достойным своего короля, Губерт взорвал стены и захватил замок. После подписания договора с валлийцами он приказал войску покинуть земли мирно, вероятно надеясь, что его милость по отношению к врагу заставит его придерживаться пунктов договора.
Вернувшись в Лондон, Губерт Уолтер созвал Королевский совет 20 ноября, в День святого Эдмунда, в Вестминстере. На совете была принята ассиза о мерах, устанавливающая единые меры веса и длины по всей Англии. Попытки принять единые стандарты предпринимались давно, в казначейских свитках есть упоминания о штрафах, которым подвергались торговцы, продававшие вино или зерно, «нарушая ассизу».
Губерт Уолтер также предпринял шаги, которые помогли обеспечить соблюдение закона на практике. Он повелел изготовить на сумму 11 фунтов 16 шиллингов 6 пенсов меры веса, «галлоны, железные прутья, балки и гири» и «разослать по всей Англии. Также он назначил от четырех до шести человек в каждом городе, боро и графстве инспекторами по мерам веса и длины. Нарушивших ассизу заключали в тюрьму, имущество отбирали, получить свободу они могли только по личному распоряжению короля или верховного юстициария. Что же касается инспекторов, то халатность и мошенничество с их стороны должны были также караться конфискацией имущества. Действенность принятой ассизы предполагалось проверить на Сретенье 1196 года, в связи с нововведенным положением о размерах и качестве ткани. Вся ткань на ярмарке, проходящей в Стэмфорде в середине Великого поста, должна быть два ярда от кромки до кромки и одного качества во всем рулоне. Железные пруты, упомянутые ранее, служили своего рода измерительной линейкой.
Хорошо продуманные, рациональные и простые для понимания положения ассизы помогают нам понять характер Губерта Уолтера, человека практичного, расчетливого, справедливого, реально смотрящего на жизнь. Ассиза возымела свое действие, и длилось это до 1201 года, когда на ярмарке в монастыре Святого Ботольфа купцы предложили королю Иоанну огромную сумму денег за право торговать по собственному усмотрению и обманывать покупателей для их же удовольствия. Однако установление порядка представлялось необходимым для упорядоченного ведения торговли, и по настоянию баронов правила вновь были введены 35-й статьей Великой хартии вольностей.
