К сожалению, ничего этого сделано не было. Почему? Были две главные причины. С одной стороны, бюрократические и нежизненные центральные аппараты министерств не знали, что и как надо сделать в этой области, некоторые к тому же боялись – из-за того же незнания – народной массы и не умели подойти к ней. Задавшись обширными и громоздкими программами во всероссийском великодержавном масштабе, создавали на бумаге проекты их будущего выполнения и наряду с тем не делали маленького незаметного повседневного дела, необходимого для рядового обывателя, для семьи, для массы населения. Долго ждало оно, спокойное и безропотное, движения живой воды и не дождалось.
С другой стороны, социалисты всех толков, а главным образом эсеры, всеми способами препятствовали какому-либо проявлению такой работы. Они не допускали или всячески тормозили проведение в жизнь каких-либо мер по организации населения сел и городов. Им невыгодно было это, – как и самое дело восставшего народа под русским национальным знаменем. Ибо они знали, что народные массы не пойдут за ними, не будут вторично ломать своей жизни в угоду их книжным, искусственным теориям.
Один крестьянин-тоболяк, испытавший всю прелесть большевизма сначала в 1918 году и месяц теперь, пока мы не заняли их местности снова, так выразил своим простым языком мысль о социалистах, – вывод, сделанный его здоровым умом:
– Был у нас царь, было начальство, и жили мы, – Бога благодарили, все имели, а если чего и не хватало, то надежду всякий питал: коли есть голова да руки, то и для себя и для детей заработаешь. Был порядок, был и закон и справедливость. Теперь у нас комиссары-большевики, начальства есть много, ну а остального ничего нет – ни пищи, ни одежды, ни порядка, ни закона, ни справедливости. Можно сказать, не живет теперь народ, а только глядит, как бы не умереть. Да и то не знаешь, будешь ли жив от комиссара завтра. Да и надежды на лучшее при них никакой, прямо охота работать пропадает.
– Ну а при Керенском как было? Что скажешь об эсерах?
Крестьянин задумался, затем лицо его осветилось добродушной улыбкой, блеснули умные серые глаза.
– А так я скажу тебе, барин: бывает лето с плодами Господними, бывает зима с морозом, стужами, буранами. А между ними слякоть, распутица никчемная. Так нам и социалист, такая слякоть и Керенский был. Ни богу свечка ни черту кочерга…
Нежелание и неумение организовать жизнь страны, главным образом сельского населения, проходило всюду, по всем отраслям многоэтажных омских министерств. И если принять во внимание, что в состав кабинета министров входили и социалисты, а во главе его стоял до самого последнего времени vieux drapeau, старый социалист Вологодский, то нетрудно понять, какие помехи встречали все попытки и начинания в проведении организации сельского и городского населения.
Один из наиболее ярких, цельных и больших русских людей из всех, которых мне пришлось встречать за мою разнообразную жизнь, – это святитель русской церкви, архиепископ А. Он происходит от старинного благородного корня старого русского дворянства; он ушел в монастырь, посвятил себя чистому служению Богу и всего себя отдал на службу и работу человечеству. Этот пастырь являл всегда пример высокой личной жизни и горел любовью к своим ближним; взгляд архиепископа А. на церковь глубоко проникнут истинно христианским отношением. Его отправная точка, что религия должна быть руководящим стимулом моральной жизни, но не только схоластически, – она должна направлять жизнь личную, семейную и общественную соответственно учению Христа, этой высшей нравственности. А поэтому церковь есть не только убежище для души или хранилище религии, ее таинств и обрядов, но она есть и должна быть главным средством, чтобы помочь людям устроить их жизнь лучше.
Архиепископ А. еще до мировой войны проводил этот свой взгляд в жизнь и выполнял большую работу по организации церковных приходов в своей епархии. С большими трудностями, зачастую неправильно понимаемый, не имея достаточного числа хороших помощников, он шел к своей цели. И достиг многого. Он сумел сплотить около церкви людей разных положений, взглядов и даже политических убеждений своей проповедью истинной любви, своей неуклонной борьбой против ненависти. Он вызвал к жизни и деятельности лучшие силы в массах своей паствы. Отчасти потому-то так могуче и полно местные крестьяне откликнулись на борьбу за возрождение России, оттого-то так разумны и сдержанны были рабочие всех заводов этого района и самого города. Влияние святителя А. распространилось даже на мусульман, на татарское и башкирское население; муллы шли к нему за советом и проводили в своих селах его организацию – приход около мечети.
Теперь, когда революция сломала и разрушила нашу жизнь, исковеркала ее прежние условия, когда велась борьба за восстановление ее, – архиепископ А. весь обратился в порыв и еще больше отдался своей высокой миссии.
Его идея была простая и великая. Его доводы были неотразимы и взяты из самой жизни. Он говорил: «Чем сильны большевики, чем они держатся? Во-первых, твердая, ни перед чем не останавливающаяся власть. Во-вторых, и это главное, они сумели организовать всюду, в городах и селах, худшие, самые преступные элементы народа. Масса же, всегда инертная и неорганизованная, невольно подпадает в подчинение, идет в поводу этих разных Советов и комитетов бедноты. Раз мы собираемся строить разрушенную жизнь, нам необходимо идти тем же путем, но надо организовать народ у другого полюса, вокруг лучших людей каждого села и города, вокруг самых честных, нравственных и трудолюбивых. И ходить далеко не надо; таких русских людей много, всюду они есть, в каждом церковном приходе. Дайте только возможность».
Архиепископ А. много раз и настойчиво обращался в Омск, и в министерства, и в высшее церковное управление, и к самому адмиралу Колчаку, со своим планом организации на всем пространстве Восточной России приходов, но встречал отказ, а подчас даже преследования. И это невзирая на то, что сам верховный правитель относился к нему с глубоким почтением.
Так почти до самого конца и не удалось этому крупному русскому деятелю и патриоту найти применения своих сил.
Вот выдержки из писем ко мне архиепископа А., писанных в ноябре 1919 года:
«Ваше войско Неклютин (министр снабжения) оставил без снабжения, и войско победоносно настроенное принуждено было поэтому подвергнуться бедствиям отступления. Но у нас во всех областях имеются свои Неклютины, для дела решительно вредные, или своею бездеятельностью, или своею бездарною партийностью.
В церковной области таков господин П., ничего не сделавший для церкви. Между тем у него в руках был весь аппарат для организации народной жизни на церковных началах».
В другом письме архиепископ пишет: «Теперь сорганизованы только злые, разрушительные элементы Руси, – нужно же кому-нибудь заняться организацией элементов патриотических».
Вот выдержка из третьего письма: «Я начал вторично объезд частей вверенной вам армии. Ваше превосходительство, и я с радостью могу сказать, что ни вы, ни я – не ошиблись: солдатам нравится мысль об устроении православного прихода и об устроении около приходского самоуправления всей русской национальной жизни».
