Оливеру уже надоела вся эта теоретическая чепуха. Зачем ему знать, как работает магия воды? Зачем решать дурацкие задачи по стратегическому планированию? Зачем работать на поле под палящим солнцем? Такое впечатление, что это не учеба, а подавление его силы воли, а эти мелкие маги просто хотят его унизить!
– Ладно, – наконец сказал Оливер.
Жара была нестерпимая, пот лил градом, а он продолжал работать. Движения были монотонными, Оливер быстро их освоил и действовал автоматически. Когда ему начало казаться, что вот он – предел его физических возможностей, и он рухнет замертво прямо здесь, на поле, и позволит этому веснушчатому дуралею победить, Оливер категорически отказался это принять. В эту самую секунду он почувствовал тепло. Это не была палящая жара, которая опаляла кожу. Тепло было внутри него, оно приятно согревало, снимая усталость.
Оливер почувствовал себя бодрым, будто отдохнул пару часов. Движения сразу стали более отточенными, все стало выглядеть более ярким и четким.
– Понял наконец, – улыбнулся Фелик.
«Неужели это чувство – то, о чем говорил магистр Астериус?» – удивился Оливер.
Четыре часа пролетели быстро, работа была закончена, и пришло время возвращаться. Фелик остался вместе со своей семьей, а Оливер медленно побрел в сторону Академии. Разговаривать ни с кем не хотелось, поэтому он свернул на тропинку и направился в лес.
Оливер быстро нашел поляну, где впервые увидел Родерика и Фанни. Он хорошо помнил тот день. Ни одна городская Академия не приняла бы его, кое-кто об этом позаботился. Все его попытки найти более-менее сильных магов в сельских Академиях не увенчались успехом. Эта деревня была двенадцатой в его списке. Он уже потерял надежду, пока не стал невольным свидетелем тренировки Родерика и Фанни. Магический потенциал у ребят слабый, но то, что они могли делать, было невероятным. Шанс на победу в Турнире у них есть, и это – главное. Вот почему он их выбрал.
Оливер поднял глаза и посмотрел на листья. В обрамлении солнечного света они казались золотыми. Он чувствовал себя легко и спокойно, внутри – только умиротворение и никаких агрессивных или навязчивых мыслей. С одной стороны, он ощущал, что выжал сегодня из себя все соки, а с другой – силу и тепло.
– Попробуй сейчас, – услышал он за спиной голос Родерика.
– Что? – не понял его Оливер.
– Создай искру.
Парень вздохнул, но стал делать то, что повторял уже несколько десятков раз, сжигая все, до чего могло дотянуться созданное им пламя. Тогда он испытывал нетерпение, злость, обиду, досаду, и огонь вырывался мощным потоком. Сейчас он чувствовал внутри себя приятное тепло, сконцентрировал его на пальцах, и их стало немного покалывать.
Возник маленький, едва заметный огонек. Оливер сделал его больше, еще больше, после чего – уменьшил. Он завороженно смотрел на то, как сотворенное им пламя то гаснет, то увеличивается. Это было круто.
– Класс! – сказал Оливер. – Ты тоже такое испытываешь?
– Балда, – услышал он голос Фанни, и получил от нее подзатыльник. – Ты маг огня, у тебя свои особенности, у нас – свои. Ты что, зря эту неделю учился?
– Эй! – сказал Оливер, притрагиваясь к месту удара. – Полегче нельзя?
– Нельзя, – безапелляционным тоном заявила Фанни. – Тоже мне, искру создал, великое дело.
– Он впервые смог подключиться к внешнему источнику силы, – сказала Лея, выходя из тени. – Такое не забывается.
– И как давно ты здесь? – Оливер так и не смог привыкнуть к ее неожиданным появлениям.
Лея неопределенно пожала плечами.
– Может, хватит подкрадываться? – возмутился Оливер. – Я тебе колокольчик подарю.
Лея улыбнулась.
– Похоже, ты не изменишься, – нахмурился парень.
– Нет. Не изменюсь.
– С вами очень сложно, ребята, – чистосердечно признался Оливер.
– С тобой, можно подумать, легко, – фыркнула Фанни. – Если ты и дальше будешь так медленно учиться, победа в Турнире нам не светит.
– А я и без освоения новых техник, знаете ли, очень даже ничего, – ответил Оливер.
– Выпендриваться – вот в чем ты мастер, – сказала Фанни. – Заговоришь своих противников до смерти.
– Давай это сейчас проверим, – предложил Оливер.
– Не нужно ссориться, – проговорила Лея. – Давайте лучше поужинаем.
Она поставила на траву корзинку, от которой исходили аппетитные запахи. В животе Оливера невольно заурчало, он ощутил зверский голод. Пожалуй, вот эта румяная куриная ножка – единственное, что может его сейчас остановить.
– Куда руки протянул? – спросила Фанни.
– Эй, а ты напрашиваешься, – ответил Оливер, сверля ее недовольным взглядом. – Я сегодня целый день отработал на поле и заслужил хороший ужин.
– А мы что, нет? – девушка уперла руки в бока, преграждая ему путь к еде. – Я целый день помогала сажать розовые кусты. Родерик – ловил рыбу. Лея – разносила заказы.
– Вы это каждую неделю делаете? – удивился Оливер.
Все кивнули.
– Люди, и как вы так живете? – покачал головой красноволосый.
– Не только мы, – ухмыльнулась Фанни и, положив руку ему на плечо, тихо добавила: – Ты теперь тоже.
– Никогда, – пробурчал Оливер, сбрасывая ее руку.
– Ну-ну, – улыбнулась девушка.
– Хватит, – решил вмешаться Родерик. – Ужинать.
Они сели под деревом, открыли корзинку и стали уплетать за обе щеки. Были слышны пение птиц, приютившихся на деревьях, плеск воды и едва уловимый шум ветра. По крайней мере, первые две минуты. После чего Оливер и Фанни устроили битву за куриную ножку, потом – за помидор, потом – за колбасу. Девушка, закаленная в боях за еду, которые среди сирот велись постоянно, лидировала.
– Я просто уступил тебе по-джентльменски, – сказал Оливер, признавая поражение.
– Тоже мне, джентльмен нашелся, – ухмыльнулась Фанни. – Это честная победа.
– Да я только разогревался, – возмутился парень.
– Для меня еще что-то осталось? – прервала их спор Рина, появившись на поляне.
– А ты сегодня поздно, – сказала Фанни. – Садись.
Рина посмотрела сквозь свою длинную челку на указанное место возле Оливера. Ее губы недовольно скривились. Она развернулась и села как можно дальше от парня, возле Леи, достала ножик и наколола на него кусочек подкопченного мяса из корзинки.
Оливер не сводил с Рины недовольного взгляда. Вообще-то он пользовался популярностью у девушек, у него даже поклонницы были. И немало. Но сначала Фанни стала обращаться с ним как с надоедливым младшим братом, а сейчас Рина шарахается от него, как от чумы. Его самооценка требовала реанимации. Причем немедленно.
