Книга Револьвер для сержанта Пеппера, страница 48. Автор книги Алексей Парло

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Револьвер для сержанта Пеппера»

Cтраница 48

Но это не могло длиться долго, всякая тема требует развития, "а" не может долго прожить без пришествия "б", и нужно было на что-то решаться — продолжать набирать скорость или наоборот, замедлиться. Айвз хохотал валторнами филармонического оркестра Цинциннати и брал Яра «на слабо». Земляничка с фургона (а это, конечно, была она!) успокаивала его, ласкала и приглашала остаться.

Мимо пролетела Стеклянная Луковица, в складках которой привиделись Яру Никита и Саша, Люба и Марфа с маленькой обезьянкой, белый картонный квадрат и клавиши «Kurzweil». Отдельной строкой между луковичных слоёв чернела проба электричества. По поверхности Луковицы бегал, подпрыгивая, Никола Тесла. Эта сволочь, Томас Альба Эдисон, и тут занял его место, теперь великого волновика не пускали и в этот мир. Устрицы, уютно устроившись на морском берегу, любовались земляничными полянами, и Плотнику с Моржом было голодно — ведь земляничный сок делает мясо устриц несъедобным. Но оставался кофе — и Яру даже показалось, что он чувствует этот неповторимый аромат, правда, в этот раз, с пикантной луковой ноткой.

На площадку вышел оркестр сержанта Пеппера в ярких шелковых мундирах. Музыканты стали полукругом вокруг белого картонного квадрата. Сержант взмахнул руками. Золотая ртуть оркестра проникла в грудь, как в тесто. Сверкающий в лучах невидимого светила знак бесконечности превратился в сиротские круглые очки Джона Леннона, и знакомый задорный голос запел:

I told you 'bout the Strawberry Fields,
You know the place where nothing is real,
Well, here's another place you can go
Where ev'rything flows,
Looking through the bent backed tulips
To see how the other half live,
Looking through the glass onion. [47]

Нужно оставаться, понял Яр, и земляничка благодарно разделилась на четыре части, которые тут же протянули друг к другу руки, соединившись в крест. Зазвучала Любовь, крест, от которого пахло мамой и Марфой, устроился на его груди.

Стеклянная Луковица осталась далеко позади, только слышался в пространстве голос Леннона, певшего песню про Джулию. Яр летел, машинально транспонируя музыку в другую тональность, складывая аккорды в особое место своей души и сразу же забывая о них. Космическая Радуга мешала ему сосредоточиться, он торопился домой. Правда, он не знал, где находится дом, но это незнание его не тревожило. Он точно знал, что скоро будет дома.

И уже подлетая, он вдруг понял всё, что видел. И это понимание сплелось в его сознании в единое целое, в удивительно красивую мелодию, в песню, которую он ещё не написал. Не написал, но обязательно напишет.

Глава 40
MAGICAL MISTERY TOUR — VIII

Сержант сидел в кресле, положив ногу на ногу, и старательно целился в дверь, из которой вышел Шура. Выглядел он прямо-таки гламурно — на вычищенном мундире ни единой складочки, усы тщательно расчесаны и напомажены, фуражка сидит ровно и симметрично. Револьвер сиял основательно и празднично. Блик от мушки попал Шуре в глаза, он зажмурился и постарался быстрее усесться за столик.

— С возвращением! — добродушно пророкотал Сержант.

— Спасибо, — ответил Шура. — Подожди немного, не стреляй. Жалко…

— О чем жалеешь? — поинтересовался Пеппер, не опуская револьвера. — О чем печалишься?

— Не могу отделаться от ощущения, что сейчас произойдёт убийство.

— Нельзя убить того, кто уже умер! — заявил Сержант и нажал на курок.

— Как это умер? — спросил Шура, глядя на тающую в воздухе дверь, за которой он только что общался с Джорджем.

— А так. Ты же слышал о временнóй вариативности. Так вот, могу тебе сообщить, что в одном из вариантов пространственно-временного континуума Джордж Харрисон скончался в Лос-Анджелесе 29 ноября 2001 года от рака мозга.

— Так сейчас только 90-й!

— Где? Здесь? Здесь, дорогой мой, времени нет, я уже устал тебе это повторять! — усмехнулся Пеппер.

Шура замолчал обиженно. Он ведь, как вы знаете, не любил выглядеть глупо, а тут как раз так и получалось. Он оглядел коридор. Тот как-то непонятно изменился — прямые и строгие ранее поверхности стен, потолка и пола приобрели некую женственную плавность и округлость. То есть, можно было смело сказать, что Шура с Сержантом находятся внутри гигантского яйца, широкий конец которого терялся в каком-то тумане, а в центре узкого была приоткрытая дверь ленноновской комнаты. Единственная оставшаяся в коридоре дверь.

— А что здесь, собственно, произошло? — обернулся он к Пепперу.

— Здесь всё в рамках физических законов. Исчезают контрфорсы, изменяется поверхностное натяжение — локация стремится к своей естественной форме. — пояснил Сержант.

— Значит, ab ovo [48]? Круговорот Пепперлэндов в природе? — с сарказмом поинтересовался Шурочка.

— А это не мне решать, — серьёзным тоном сказал Пеппер.

— Контрфорсы — это комнаты?

— Да, слои.

— То есть, вот эта семислойная луковица…

— Уже не семислойная! — раздался гневный голос из широкого конца коридора.

Шура и Сержант обернулись на звук голоса. Пеппер — с чувством собственного достоинства, а Шура — с замиранием сердца. Потому что почувствовал, что вечер действительно становится томным. Пора, как говорится, переходить от теории к практике.

Из тумана грозно и величественно выходил Морфей Морфеич. Брови его были грозно нахмурены, глаза метали молнии. Лицо было искажено яростью. От симпатичного брутального бармена Алекса остались только усы. Полы шелкового халата развевались, из-под них пикантно выглядывали кривые волосатые ноги, правда, всё ещё в чёрных чулках.

— Уже не семислойная! — повторил Морфей, подходя вплотную к Шуре. — Остался только один слой. И всё это — результат твоих гнусных проделок.

— Не только моих… — вяло попытался оправдаться напуганный (Да! Напуганный! А вы бы на его месте не испугались?) Шурочка.

— Твоих! И только твоих! Этот… — Морфей, не отводя взгляда от Шуры, кивнул в сторону Сержанта, — без тебя ничего бы не сделал! Эх, Шура, Шурочка, что же ты наделал!

Шуре вдруг стало весело.

— Мужик, ты чё сделал-то, а? — заговорил он родным сердцу каждого советского зрителя говорком Никиты Михалкова. — Я ж те дыни велел стеречь, а ты?…

— Кино, значит, любишь? — с угрозой протянул Морфей. — Эльдара, значит, Рязанова? Ну, я тебе сейчас устрою… удлинённый сеанс…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация