– Уйди, пожалуйста. Меня сейчас стошнит.
– Это тоже дело, – без всякого сочувствия сказал Антон. – Пару литров теплой воды…
– Скотина! – простонал Кароль, отворачиваясь. – Ну, хорошо. Уйди. Я сейчас встану. Только уйди!
– Ладно. Уйду, но не больше, чем на десять минут. А потом вернусь. Я делаю это не ради себя. Ради Ники, ты это знаешь.
– Дал бы лучше воды глоток, – проворчал Кароль. – Я тоже, между прочим…
– Что ты тоже?
– Ничего. Уйди. Слугу какого-нибудь пришли…
Антон, хлопнув дверью, вышел, поймал слугу и отправил его к капитану. Минут через пятнадцать тот действительно покинул свою комнату – во вчерашних замшевых штанах, но в чистой рубашке. Бледный, с мутными, ничего не выражающими глазами, но с тщательно причесанными мокрыми волосами. Тяжело опираясь на плечо слуги, он ввалился в гостиную и сказал со стоном:
– Изверги! Неужели без меня не обойтись? Хоть один денечек?
Михаил Анатольевич склонил голову набок, разглядывая Кароля.
– М-да, вид плачевный. Может, и вправду обойдемся?
– Душераздирающее зрелище, – подхватила Вероника. – Ладно уж, Антошечка. Пожалей его.
– Нет, – сказал Антон. – Какого черта? Он втянул нас всех в этот кошмар, а сам будет пьянствовать и спокойненько отлеживаться? Я, может, чувствую себя не лучше, однако дома сидеть не собираюсь!
Кароль оттолкнул слугу, рухнул в ближайшее кресло.
– Не найдем мы сегодня проход, – сказал сквозь зубы. – Вот увидите. И моя смерть будет на вашей совести. На вашей лично, масьёр Антуан.
– Вставай! – ответил тот и, схватив его за плечи, рывком поднял на ноги. – Экипаж уже подан, люди ждут.
Капитан Хиббит на мгновение крепко зажмурился, пошевелил губами, словно ругаясь про себя. Потом, передернув плечами, высвободился из рук Антона.
– Эх, вернется магия, – пробормотал он и, пошатываясь, двинулся к выходу. – Поговорим мы кое с кем…
* * *
Как он и предсказывал, второй день поисков тоже не принес результатов.
Губернатор без всяких просьб со стороны гостей придал им в помощь еще дюжину своих людей. К вечеру объединенными усилиями восемнадцати солдат, троих землян и мадемуазель Бьячи (которая, правда, как и накануне, больше мешала, чем помогала) успели прочесать практически весь южный склон холма Призраков. Но никто не наткнулся на проход, и никто не исчез…
Капитан Хиббит почти все это время, являя собой обещанный «овощ», пролежал в тени под деревом у дороги.
– Ты хочешь после дневных трудов искать еще и мое бесчувственное тельце, как вчера мы искали сержанта Крено? – умирающим голосом спросил он у Антона, когда тот попытался все-таки загнать его в лес.
Антон с досадой махнул рукой, выругался и отступился.
Ожил Кароль, только когда солнце начало клониться к закату. Он сумел проглотить половинку бутерброда, запил его, морщась, стаканом вина и немного повеселел. В поисках участия он так и не принял. Но перед возвращением собственноручно пересчитал людей и, убедившись, что все на месте, предложил на следующий день устроить для разнообразия экскурсию по пещерам.
Возражений никто не имел. Солдаты вскочили в седла, господа заняли свои места в коляске. На сей раз к ним присоединился и Антон, которому опять стало хуже. Мадемуазель Бьячи возглавила отряд, и все тронулись обратно в Козирингу.
Минут через пятнадцать пути Михаил Анатольевич Овечкин, то и дело озабоченно поглядывавший на своих спутников, вдруг спросил:
– Вы плохо себя чувствуете, Вероника Андреевна?
Антон и Кароль разом повернули к ней головы.
– Да как-то так, – неопределенно ответила Вероника. – Знобит. Голова побаливает. Пройдет. Вчера вечером было то же самое, и ничего…
Антон нахмурился. Его любимая женщина была на самом деле бледна до голубизны, и под глазами ее залегли легкие тени.
– Слова ваши, мидам, противоречат вашему виду, – заметил и капитан Хиббит. – Возможно, климат Кортуны вреден не только масьёру Антуану…
– Может быть, попросить у губернатора еще людей? – предложил Овечкин. – Чем быстрее мы разделаемся с этим холмом, тем раньше сможем убраться с острова. Антон Николаевич мне тоже совсем не нравится. Он еще и не ест ничего!
– Вы прямо как заботливая мамаша, – усмехнулся Кароль. – И сегодня на ваших руках аж трое болящих…
Овечкин бросил на него косой взгляд.
– Ну вы-то, положим, болеете исключительно по своей вине.
– По вине вина, – снова усмехнулся капитан.
– Зачем вам это было нужно… ну, так напиваться вчера?
– Вам, увы, не понять, – вздохнул Кароль. – Может быть у человека голубая мечта? Моя голубая мечта – вот уже пять лет – сравняться по части пития с кавалером Хароном. Этот подлец пьет раз в пять больше меня и никогда не пьянеет. Я тоже хочу научиться не пьянеть. Вчера мне казалось, что я стою на пороге исполнения своей мечты. Все шло совершенно замечательно, как вдруг… что-то случилось. Свет померк в моих глазах…
От группы солдат, скакавших позади, неожиданно отделился один и, пришпорив лошадь, начал догонять коляску.
Капитан Хиббит, который сидел спиной к кучеру и лицом к арьергарду, увидел это и прервал свои поэтические объяснения.
– Вот скачет тот, кто меня понимает, – меланхолично промолвил он. – Доблестный сержант Крено, по вине которого я лишился своего любимого костюма. Интересно, что ему нужно?
Сержант догнал коляску, придержал коня и поскакал рядом.
– Масьёр Кароль, – прохрипел он, глядя на капитана сверху вниз, – я хочу перекинуться с вами парой слов. Вы можете меня выслушать?
– Прямо сейчас?
– Почему бы и нет?
– Говорите, – Кароль пожал плечами.
Сержант нагнулся к коляске, и капитан Хиббит немного отодвинулся, опасаясь, что тот сейчас вывалится из седла прямо ему на голову.
– Я вот что хочу сказать, масьёр, – мы не там ищем.
– О чем это вы?
– Да о той дыре, которая ведет в другой мир. Так вот, я знаю, где она.
– Неужели?
– Клянусь своей зад… о, миль пурдон, мидам!
– Ничего, ничего, мидам не понимает франси, – успокоил его Кароль. – Продолжайте, милейший.
– На западном склоне холма Призраков есть ручей. Он вытекает из небольшой пещерки… ну, вроде грота. Так вот, там эта дыра и находится, а вовсе не в лесу.
– Откуда вы знаете?
– Откуда? Я там был. И сам видел.
– Что вы видели?
Сержант Крено тяжело вздохнул, раздосадованный непонятливостью капитана.
