Этого Кароль вынести уже не мог. Он поднялся на ноги и обратился к Алиэтте фон Мей:
– Дорогая, как ни приятно нам ваше с магистром Конкайтом общество, но я предлагаю устроить небольшой перерыв. Дело есть дело… проводи нас, пожалуйста, в лабораторию! Через час мы вернемся и продолжим эти… дружеские посиделки с легким сердцем и чистой совестью.
– Конечно, – любезно отвечала Алиэтта, ненадолго отрывая взгляд от Антона. – Очень трудно предаться отдыху всей душой, когда она неспокойна. Моя лаборатория к твоим услугам, кавалер, но… что ты имел в виду, сказав «проводи нас»? Разве это дело требует присутствия кого-то еще из твоих друзей?
Кароль похолодел. Так вот на что рассчитывают вампиры-соблазнители! Разлучить их…
Он быстро взглянул на Овечкина. И с трудом скрыл вздох облегчения.
Михаил Анатольевич с самым невозмутимым видом тоже поднялся из-за стола и прозаично сказал:
– А иначе чего бы нам, старикам, дома не сиделось? Голубушка Вероника Андреевна, пожалуйте на выход. И вы, Антон Николаевич…
Антон поспешно вскочил на ноги. Кажется, амулеты Грикардоса все-таки помогли, радостно подумал капитан Хиббит, и снова посмотрел на Веронику.
Кавалер Эдмон все еще держал ее за руку, и она сидела, потупив глаза.
– Неужели вам нужна для работы и эта благородная дама? – с превеликой печалью в голосе спросил вампир.
– В первую очередь, – заверил его Овечкин.
– Как жаль, – вздохнул Эдмон и неохотно выпустил ее руку.
– Всего на час? – спросила Алиэтта.
– Не больше, – сказал Михаил Анатольевич.
Кароль, глядя на него, только покачал головой.
Непонятно, что произошло с этим земным колдуном, не любившим магию, какие такие неведомые силы неожиданно включились в нем, но самый звук его голоса, казалось, разрушал эротические чары, которыми лучились вампиры! Очарование Алиэтты фон Мей стремительно блекло, Эдмон Конкайт перестал светиться…
Вероника коротко вздохнула и, словно очнувшись ото сна, вскинула голову.
– Я готова, – просто сказала она. – Куда идти?
* * *
Лаборатория дамы фон Мей располагалась в полуподвале, но отличалась той же красотой и изысканностью обстановки, что и прочие помещения особняка. Обитые бело-розовой тканью стены, алые шелковые шторы на вытянутых в длину окнах под потолком, резные полированные шкафы белого дерева с безупречно чистыми стеклами, сверкающая посуда для химических опытов на столах, ни пылинки на сложных магических приборах…
Однако гостям Алиэтты было уже не до разглядывания красот. Едва дама фон Мей успела оставить их одних, как Вероника, обведя беспомощным взглядом мужчин, сказала:
– Я не хочу туда возвращаться!
– Слава Богу! – вырвалось у Кароля. Но он тут же поправился: – Я хотел сказать, что мы туда и не вернемся. И вообще…
Он огляделся и с деловым видом направился к одному из столов.
– Работать здесь мы тоже не будем. Михаил Анатольевич, быстренько отберите, что вам нужно… телепортируем это в «Королевскую» гостиницу, к вам в номер, и сами уберемся следом.
– Что случилось? – удивился тот. – Пусть они вампиры, теперь я с вами совершенно согласен, но поработать-то можно…
– Нет, – сказал Кароль. – Я не знаю, что именно они задумали, но в том, что нам необходимо убраться отсюда, уверен. Да побыстрее… вот это нам надо? А это?
Овечкин покорно принялся отставлять на край стола нужные для работы приборы.
– Что вас беспокоит, капитан? – спросил он.
– Не знаю. Они вампиры, да, но это полбеды. По-моему, они еще и не квейтанцы.
– Почему вы так думаете?
– Этот… – поморщился Кароль, – братишка – он обращался к Веронике Андреевне на «вы».
– И что?
– Не знаю. В Квейтакке так не принято. Там говорят друг другу «ты».
– Но, живя в Тариане, он, наверно, привык к здешним обычаям…
– Ох, Михаил Анатольевич… я же говорю вам, не знаю. Просто чувствую… Все? Этого довольно?
– Ну… – с сомнением сказал Овечкин. – Сейчас еще в шкафах посмотрю кое-что…
Капитан Хиббит нетерпеливо щелкнул пальцами, и отставленные на край стола приборы исчезли.
– Поторопитесь!
И в этот момент Вероника испуганно вскрикнула:
– Смотрите! Что это?
Капитан резко повернулся к ней. Проследил за ее взглядом, быстро обвел глазами всю лабораторию и досадливо вскрикнул тоже.
– Черт… уходим немедленно!
По потолку, по алым шторам окон, по бело-розовым обоям всех четырех стен, по двери, что вела из лаборатории наружу, бежали мелкой рябью какие-то золотисто-синие огоньки. Они не причиняли вреда ни ткани, ни дереву, словно были холодными. Но в течение нескольких секунд волны их охватили все помещение, стекли на пол и начали сплошным ковром смыкать круг, стремительно приближаясь к людям в центре комнаты.
Михаил Анатольевич отпрянул от шкафа, тоже залившегося сине-золотой рябью магического огня, и подбежал к остальным.
Все четверо быстро схватились за руки. Капитан Хиббит торопливо прочел заклинание переноса и…
Никакого эффекта не последовало. Магический огонь создавал одновременно мощную защитную стену, не позволявшую им телепортироваться.
– Я так и знал, – сказал сквозь зубы Кароль. Он резко взмахнул рукой, и круг смертоносного огня с шипением расширился, отступив от центра, словно на него брызнули невидимой водой. – Михаил Анатольевич…
– Сейчас, сейчас, – пробормотал тот. Он тоже взмахнул руками, и сине-золотые огоньки, затрещав, отодвинулись еще дальше, к стенам. – Сейчас…
– Я сам придержу этот огонь! – крикнул Кароль. – Вытаскивайте нас отсюда! Попытайтесь достать вампиров! Хоть дом обрушьте, если сможете!
Овечкин вскинул голову. Затем выхватил из кармана свой Ксантор, устремил в потолок тонкий золотой луч и зашевелил губами, читая про себя заклинание.
– Решили сделать из нас шашлык, – напряженно сказал капитан Хиббит, продолжая разгонять огонь, и криво ухмыльнулся. – Забыли, что мы не бессмертные? Ну, мы им тут навоняем!..
Антон обхватил Веронику за плечи, готовясь прикрыть ее собою от чего угодно, даже и от падающего на голову дома.
Она только прерывисто вздохнула и закусила губу.
Неужели всё… неужели конец? И капитан Хиббит, как обычно, был прав, когда отказывался идти в этот дом?..
Малая толика квейтанской крови, которая текла в ее жилах, знала, что это за огонь. Веронике хотелось кричать, выть, все существо ее противилось этому знанию и требовало бежать отсюда немедленно. Но бежать было некуда. А воем делу не поможешь… Эх, была бы она и впрямь ведьмой!..
