Рон Аннону хватило и трех минут, чтобы оценить важность новоприбывших документов. Он прочел только прилагавшуюся к ним докладную записку за подписью капитана Хиббита.
– М-да, – глубокомысленно произнес полковник, откидываясь на спинку стула. – Стало быть, военная кампания отменяется.
Эме кивнула.
– Пока шеморское отделение Ордена остается без руководителя, для восстановления порядка хватит и двух летучих отрядов, – деловито сказала она. – И еще по отряду надо будет заслать в миры, где фоментаторы планируют обосноваться…
– Так и сделаем, – Рон Аннон вздохнул. – Ты проверила, кавалер-майор, откуда присланы бумаги?
– Проверила. Из Тарианы.
– И это означает, конечно, что капитана Хиббита там уже нет.
Эме снова кивнула.
– Разумеется. Он бы не оставил нам в качестве подарка такой след… Кого назначим новыми наблюдателями в Шемору?
– Подумаем. Пожалуй, теперь их понадобится не меньше десятка, и в Шемору, и в другие крупные города. Фоментаторы, пронюхав про тинтар, так просто не успокоятся, и Киникею придется охранять всерьез. Наблюдатели нужны опытные, новички не подойдут.
– Снимем с постов в других мирах, где поспокойнее. Это не проблема.
– М-да, – снова сказал полковник. – Не проблема. Похоже, проблема у нас скоро будет одна-единственная – остановить капитана Хиббита. Пока он не оставил нас вовсе без работы.
Эме Каваль удивленно покосилась на своего начальника. Рон Аннон – шутит?!
Но нет, это было невозможно, и он, конечно же, не шутил. Смотрел на груду документации Ордена Люмьер Нуар и хмурил брови…
– Как продвигается расшифровка надписи? – осторожно спросила Эме.
– Никак, – ответил полковник. – Специалисты в один голос заявили, что без оригинала им не обойтись. Поэтому я дал задание составить генеалогическое древо дамы Крыловой – на мастера, изготовившего талисман, мы можем выйти только через ее квейтанского предка. Который, скорее всего, сам его и сделал!.. Но результатов, боюсь, ждать придется долго. За тысячу лет от земных архивов обычно мало что остается.
Эме Каваль задумалась.
– Альгит?.. – нерешительно предложила она после некоторой паузы.
– Альгит… – полковник тяжело вздохнул.
Они обменялись понимающими, печальными взглядами.
– Правитель Гратта не питает к нашему ведомству ни малейшего уважения, – сказал вслед за тем Рон Аннон. – Но обратиться за разрешением можно… отчего же не обратиться? Займись этим, кавалер-майор. Надеюсь, ты сумеешь подыскать веские обоснования для просьбы использовать альгит. Только… пожалуйста, без подробностей.
Она кивнула и поднялась на ноги.
– Со штабом я свяжусь сам, – он со вздохом придвинул поближе бумаги Ордена. – Удачи тебе, Эме!..
* * *
Капитан Хиббит вернулся в коттедж на берегу лесного озера через три часа – когда уже проснулись и Антон, и Михаил Анатольевич, и все успели позавтракать, не дождавшись его, остатками вчерашнего обеда. После чего праздно сидели на террасе, гадая, куда Кароль мог подеваться.
Овечкин попытался, правда, дать сказочнице еще один урок, но толку из этого не вышло.
Ученица его оказалась нынче не просто несообразительной, а вовсе никакой. И чем дольше задерживался капитан, тем меньше она понимала, что пытается втолковать ей об энергии и различных участках мозга Михаил Анатольевич. Под конец он даже слегка рассердился – Вероника хотя и извинялась перед ним то и дело за свою рассеянность, но причин ее, сколько он ни допытывался, так и не объяснила.
Да и что она могла сказать?
Ее сердечное смятение решительно никого не касалось. Ангелы, капитаны, драконовидцы… услышав этот бред, Михаил Анатольевич, пожалуй, усомнился бы и в последних умственных способностях своей подопечной!..
О ночных же подвигах капитана Хиббита Вероника с самого начала решила никому не рассказывать. Жив – и слава Богу… то-то он обрадовался бы, начни она молоть языком! Стал бы все отрицать, а доказательств нет, и дурой опять же выглядеть не хочется, и Овечкина лишний раз сердить ни к чему…
Капитан уговорил его задержаться только для того, чтобы оставить Веронику с Антоном под надежным присмотром, пока он будет осуществлять свои планы. Уроки защиты были всего лишь предлогом. И если Овечкин об этом узнает, он немедленно уйдет. Что тогда делать?
Доброта и спокойствие Михаила Анатольевича казались самой лучшей защитой. Само его присутствие утешало. Помогало держать себя в руках. Вселяло надежду, что как-нибудь все да уладится, – даже сейчас, когда и он был не в духе и, сидя на террасе, нетерпеливо посматривал в сторону леса.
Наверняка заподозрил, что в нынешнем тупоумии его ученицы повинен не кто иной, как капитан Хиббит. И не прочь получить от него объяснения!
Про Антона и говорить нечего – тот, обнаружив, что любимая женщина с утра сама не своя, не стал задавать никаких вопросов. Но на лес тоже бросал весьма красноречивые взгляды.
Куда же, действительно, подевался этот чертов капитан?..
…Когда в просветах между деревьями замелькали наконец знакомые белые вихры и голубая рубашка, Вероника вздохнула с облегчением.
Теперь – держаться. Ничего не случилось, и никаких объяснений!
Она улыбнулась Антону и Овечкину и сказала так непринужденно, как только могла:
– Идет. Интересно, чем он сегодня будет нас развлекать?
Овечкин, завидев капитана, как будто тоже испытал облегчение.
– Что-нибудь да придумает, – сказал он с улыбкой. Но тут же укоризненно добавил: – На вашем месте, Вероника Андреевна, я бы меньше беспокоился о развлечениях, а больше…
– Я исправлюсь, – торопливо перебила она. – Честное слово! Просто так давно не видела лета и солнышка, что голова кругом! Еще и Квейтакка… мечта всей моей жизни!
Антон вздохнул. Перестал хмуриться и потянулся за сигаретами.
– Да, здесь славно…
– Правда? Тебе нравится?
Он кивнул, а Овечкин повернул голову к лестнице, что вела с террасы вниз, в цветник.
– Доброе утро, капитан. Где вы пропадали?
– Ох… извините, ребята!
Кароль легко взбежал по ступенькам, быстрым шагом подошел к столу.
– Заждались? Представьте – пошел пройтись, прилег на травку, да и заснул! Нет мне оправданий…
Вероника бросила на него короткий взгляд. Немного бледен, волосы растрепаны… но выглядит уже не таким усталым. И голос звучит весело, почти как вчера.
На нее он не посмотрел. Обратился к Михаилу Анатольевичу:
– Сообразили уже, чем перекусить? Или умираете с голоду?
– Да уж сообразили, – сказал тот. – Развлечений теперь некоторые жаждут…
