Лиза беспокойно теребила единственную пуговицу на белом шелковом коротком пиджаке, надетом поверх синего узкого платья, специально сшитого ради важного события. Поправила локон, выбившийся из высоко уложенного узла и переступила с ноги на ногу.
Елизавета чувствовала себя неуютно не только из-за десятисантиметровых каблуков, на которые становилась очень редко, но и потому, что все эти люди вокруг – в основном, конечно же, женщины – собрались здесь поговорить о ее новой книге.
Сегодняшнее волнение Лизы можно сравнить лишь с ее первой настоящей близостью. Тогда у нее так же перехватывало дыхание и колотилось сердце. Но «принц» остался в прошлом, а первая изданная за границей книга ждала своих читательниц на стеллажах старинного книжного магазинчика. Лизе до сих пор не верилось, что происходящее – реальность. Она еще раз ущипнула себя за руку.
Стоя возле маленького столика, отгороженная пространством и незнанием чешского языка, она чувствовала ответственность за свое творчество. То, что все эти люди пришли сюда, когда могли потратить личное время где-нибудь в другом месте, свидетельствовало о многом, но, как ни странно, Лизе хотелось, чтобы мероприятие наконец-то закончилось.
К ней подошла организатор промоакции – симпатичная худощавая женщина в очках и сером костюме. На английском она сообщила, что сейчас все начнется, но Лизе не о чем беспокоиться. От нее требуется лишь несколько предложений в качестве вступления и, возможно, пожелания собравшимся. Кроме нее выступит представитель издательства и иллюстратор. Затем автор получит возможность пообщаться с читательницами и раздать автографы.
Лиза вымученно улыбнулась и кивнула.
– Трясешься?
Она смерила появившуюся парочку нарочито гневным взглядом: Громов застегнут на все пуговицы, лишь узел галстука слегка сдвинут в сторону, а Камилла…
– Неужели, вы… – несмотря на то, что Лиза говорила шепотом, ей пришлось прокашляться. – Но где?
– Было бы желание.
– Я тут места себе не нахожу, а она!.. Забыла? Тебе скоро в роддом!
– Хватит ворчать, еще четыре месяца впереди. Я не дура, чтобы лишаться радостей семейной жизни.
– Вот! Вам давно пора узаконить свои отношения. ЗАГС, свадьба и все такое.
– Ты забыла медовый месяц.
– Медовый месяц у вас уже состоялся.
– Значит, будет второй. Но… время еще не пришло.
– Ками, твой живот…
– Оставь его в покое. Он мне нравится и Гоше – тоже. И перестань нервировать женщину в положении.
Лиза открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Во-первых ее подруга права, а во-вторых…
Позади пестреющих нарядами женщин промелькнула и исчезла стройная широкоплечая мужская фигура. Эти темные вьющиеся волосы…
Нет, это не он. Ей показалось. Что такой мужчина станет делать на презентации женской книги?
Мероприятие прошло на «Ура!» Лизе удалось вымолвить несколько фраз на приличном английском и даже понять, что все остальные выступающие хвалят ее книгу. Щеки Елизаветы горели от смущения, но душа ликовала – все удалось как нельзя лучше. Если весь тираж разлетится так, как та сотня экземпляров, которая еще утром лежала на прилавках магазина, то она окончательно почувствует себя удовлетворенной. И счастливой. Почти.
Лиза сидела за столиком и с энтузиазмом раздавала автографы. Целый час. У нее разболелась шея, поскольку девушка пыталась одарить улыбкой и вежливым взглядом каждого, кто подсовывал ей книгу. Улыбка постепенно превратилась в гримасу, а голова отказывалась подниматься. Она находила в себе силы лишь спрашивать у почитателя имя и выводить пожелание на первой страничке книги.
– Рафаэль.
Ручка вывалилась из уставших пальцев и закатилась под стол. Замерев, Лиза наблюдала, как Раф в шикарном костюме залезает под стол, а затем появляется оттуда вместе с ручкой. Все происходящее казалось каким-то нереальным, похожим на сон, поэтому едва уловимое прикосновение теплых пальцев к ее щиколотке Лиза восприняла как навеянное ощущение.
Он выглядел именно таким, каким Лиза его запомнила – совершенно неотразимым. И ее реакция на него тоже не изменилась. Она заставила себя оторвать взгляд от синих глаз и взяла ручку, пытаясь обуздать внутреннюю дрожь.
– Так и писать?
– Можно Раф.
– Да, конечно.
Ее рука замерла над бумагой – Лиза забыла, что должна написать кроме имени.
– Пиши так, как тебе удобнее. Просто «Рафу от Лизы» или… ничего не пиши.
Она вывела дрожащими пальцами «Рафу от Лизы», захлопнула книгу и протянула мужчине. И только потом снова подняла глаза.
Они молча смотрели друг на друга, и нежность в красивых глазах медленно выплавляла из ее сердца оставшуюся обиду. Рафаэль оставил все дела и пришел на ее первую презентацию за границей. Это оказалось для нее важным. Слишком. Несмотря на то, что она до сих пор считала его неподходящим для себя мужчиной. Летом она не могла с ним разговаривать, но теперь… Если он не против…
Пытаясь избавиться от магнетизма мужского взгляда, Лиза огляделась по сторонам. Рафаэль оказался последним в очереди желающих получить ее автограф. Она поднялась, но ей все равно пришлось запрокинуть голову.
– Спасибо, что пришел.
– Пожалуйста.
– Если честно, я немного устала.
– Мы можем поговорить позже.
Позже? Нет, она не сможет отдыхать, постоянно думая о нем.
– Лучше сейчас. Ками и Громов, они…
– Они по дороге в гостиницу. Ты мне не доверяешь?
Лиза не доверяла себе.
– Не в этом дело. Куда пойдем?
– За углом есть маленький ресторанчик.
– Маленький – это хорошо. Я отвыкла от толпы.
Ресторан оказался не только маленьким, но и очень уютным с чудесными гравюрами старой Праги на стенах и круглыми столиками, украшенными вазочками с живыми цветами. Рафаэль помог снять ей шубку и проводил к уединенному столу у окна. Лиза предоставила ему возможность выбрать для себя салат, десерт и вино, а сама с интересом разглядывала заснеженные улицы – но думала при этом о мужчине, сидевшем напротив и делавшим заказ с таким же изяществом, с каким принимал его в Анталии.
Официант ушел, но они еще какое-то время молчали, рассматривая друг друга. Теперь Лиза заметила, что он похудел, и скулы обозначились резче.
– Я скучал.
– А твоя невеста?
– У меня нет невесты. И жены. И любовницы. – Наверное, ее лицо выражало недоверие, гложущее Лизу изнутри, потому что Раф взял ее за руку и сказал: – Все это время я думал только о тебе.
– Тогда… почему не приезжал? Почти полгода прошло.
– Ты хотела меня видеть? Впустила бы в свой дом?
