И по окончании первого полугодия появились первые результаты. Сама Рита, все-таки получившая две четверки, сохранила за собой право на серебро, если в каждом следующем полугодии получит не больше двух хоров. И на экзаменах – тоже.
Результаты девчонок из соседнего класса принесла в собственных руках вездесущая и любопытная подруга Эля, которую назначили ответственной за классный журнал. Потому та и получила свободный доступ в учительскую, откуда умыкнула главный документ с оценками 10 «А».
Элла с гордостью продемонстрировала подруге, что все до одной А-шки провалились. Лучший результат – четыре хора за полугодие. Второй – семь хоров. Остальные – далеко позади. Уж больно Элле грело душу, что фарс с блатной троицей накрылся медным тазом. Она аж потирала ладони от удовольствия и демонстрировала журнал соседнего класса всем желающим. «Желающие» тоже не скрывали своей радости от провала тех, кто медали не заслуживал. Ведь среди учеников Б-класса были и крепкие хорошисты, учившиеся гораздо лучше дочек завуча, классной руководительницы 10 «А» и их тени-шестерки. Но им попробовать силы в медальном марафоне никто не предлагал, несмотря на то, что маленький кружочек, покрытый драгоценным металлом, мог оказать ощутимую помощь при поступлении в выбранный университет, академию или институт. Или даже дать шанс попробовать свои силы там, где при обычном раскладе не стоит и пытаться.
Удивительные новости появились в начале следующего, второго полугодия. Поразительно, но все пять учениц из «А» класса сохранили шансы на медаль. Только теперь им, как и Рите, светило серебро вместо золота. А невероятный результат достигнут простым переписыванием журнала, и теперь все провалившиеся медалистки могли похвастаться всего двумя четверками в полугодии.
Впрочем, это была только первая ласточка. Не в меру принципиальную учительницу физики, которая настаивала на том, чтобы в журнале стояли именно ее оценки, а не то, что «срисовали с потолка», вежливо попросили написать заявление по собственному желанию. И теперь у старших классов появилась другая физичка. Рита искренне хотела понять: такой дурдом творится только в их школе, или во всех школах идут подобные подковерные игры. Или же вся беда в том, что в один год с ней заканчивают школу дочь завуча и дочь одной из преподавательниц.
Илья, поневоле исполнявший обязанности брата Риты, ходя вместо Руслана в школу на родительские собрания, ругал девушку последними словами. А уж когда Рита стала ездить на курсы в институт, друг попечителя и вовсе решил с ней серьезно поговорить. В своей манере, конечно.
– Слушай, дитя с запредельным айкью и наивностью младенца. Объясни мне, убогому, нахрена тебе медаль? Ради чего ты в школе пахать два года собралась, а? – злился блондин, стуча ладонью по столу.
Руслан тогда еще не вернулся со съемок, а Ирина Михайловна ушла домой. Илья заявился взбешенный после очередного родительского собрания, а Рита ему еще в коридоре успела сообщить, что ездит на курсы в химтех. Тогда блондин схватил не в меру старательную девчонку за локоть, потащил на кухню, усадил на стул и решил провести воспитательную беседу.
– Во-первых, моего мнения никто не спрашивал. Поставили перед фактом, что я иду на медаль… – начала объяснять Рита, но Илья ее грубо перебил.
– Ути-пути, ее послали на… – молодой человек многозначительно хмыкнул, – медаль, и она пошла. Учись хуже, и твоя награда найдет другого героя!
– Зачем? – упиралась Рита. – Она же мне пригодится при поступлении.
– На курсы ты потому же пошла? Пригодятся при поступлении?
– Ну, да. Знания лишними не бывают, – девушка плохо понимала, из-за чего друг Руслана так взбеленился. Было ясно одно: он не издевается и не прикалывается, как обычно, – он зол. Почему-то.
Блондин схватился за голову.
– Птенец-заучка, вот где таких, как ты, делают? Послал же бог подарочек.
Рита начинала терять терпение. Оскорбляет и даже не объясняет, за что.
– Короче, Склифосовский! Спасибо, что на собрание сходил, но чего тебе надо-то? Объясни по-человечески.
Илья поставил локти на стол, скрестил пальцы перед собой и голосом преподавателя, который в десятый раз объясняет двоечнику элементарную вещь, просветил девушку:
– Сама-то понимаешь, что и в МГУ поступить можешь? Было бы желание. Руслан тебе или преподов нужных наймет – именно тех, которые у тебя экзамены примут при поступлении – или за обучение заплатит, сколько надо.
Зачем ты два года будешь горбатиться ради медали, ездить на курсы, с которых возвращаешься черт знает во сколько, корпеть до ночи над ВУЗовскими учебниками? Здоровье не купишь, учти. И к первому курсу будешь выжата, как лимон. Зато твои однокурсницы будут свежи, аки майские розы, а однокурсники здоровы, как племенные быки. А все потому, что поступать станут в универ по-умному, а не как ты: воплощение честности и благородства – я сама, сама-сова.
И имей в виду, эти троечники, в отличие от тебя, если продолжишь в том же духе, диплом получат, а тебе силенок не хватит дойти до финиша. Потому что силы по дистанции надо уметь распределять, балда! – последнее слово он просто выкрикнул. – И идти по пути наименьшего сопротивления. У тебя уже вес, как у котенка, и синяки под глазами.
Риту аж затрясло от ярости. Она сузила глаза, глядя на блондина исподлобья, щеки девушки пылали, будто она их щипала на протяжении всей продолжительной проповеди молодого человека.
– А с чего ты взял, что куча народа станет поступать в универ нечестно? – прошипела Рита.
Илья никак не отреагировал на гнев девушки. Лишь ответил, вздохнув:
– Жизненный опыт, птенчик. Так и будет. А ты со своей честностью окажешься в… – блондин подбирал слова поприличней, – в очень темном месте. Честно станут поступать только те, у чьих родителей совсем с деньгами труба и связей никаких. Но и они не дураки. Не многим из них придет в голову замахиваться слишком высоко, в отличие от тебя. Найдут себе простенький ВУЗик – и дипломчик, глядишь, в кармане.
Видимо, Илья излил на Риту весь гнев и недовольство, потому как сейчас выглядел спокойным, аки удав. Девушка же с трудом сдерживалась, чтобы не обозвать его каким-нибудь крепким словцом и не послать по известному адресу.
Блондин решил, что Рите надо хорошенько остыть, дабы обдумать его слова. Только от соблазна удержаться не смог и слегка щелкнул девушку, тогда еще ученицу одиннадцатого класса, по носу. Неторопливо поднялся из-за стола и помахал рукой над головой, уходя, – его коронный жест прощания.
– Не провожай. Я дверь захлопну.
Когда Рита пересказала разговор Руслану, реакция попечителя ее обескуражила.
– Марго, я с Ильей в этом вопросе полностью солидарен. Пойми, он дело говорит. Прислушайся к совету. А когда надумаешь, как и куда поступать хочешь – да хоть в твой химтех – дай мне знать. Я все устрою, – Руслан небрежно потрепал девушку по волосам, коснулся губами непослушных прядей у ее лба и исчез в своей комнате. Не хотел сильно давить, ведь тогда Рита и вовсе упрется, не отступится от своих принципов.
