– Ниэль… – едва слышно выдохнул Дрейк, поймав мою гладившую его по волосам кисть, и прижимая ее ладонью к все еще мокрой от слез щеке. Та звериная тоска, еще недавно бушевавшая во взгляде камадо, еще не до конца отступила, но теперь, к ней примешался слабый отблеск надежды, – ты когда-нибудь сможешь простить меня?
– Уже простила. – Улыбнулась я, и вздрогнула, когда он с непередаваемой нежностью начал покрывать поцелуями мою руку.
– Я люблю тебя, Ниэль. – Тихо прошептал он, передвигаясь поближе к изголовью кровати так, что теперь его грустно улыбающееся лицо, оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. – Прости, что не сказал раньше, как много ты для меня значишь, но теперь, я хочу, чтобы ты знала о моих чувствах.
– Я знаю. – Мой ответ потонул в долгом поцелуе. Губы Дрейка, сначала осторожно, потом все смелее и настойчивее ласкали мои, заставляя тело выгибаться на встречу этому прекрасному чувству, заставляющему сердце то сладостно замирать, то вновь колотиться в совершенно бешеном ритме.
– А теперь, тебе нужно немного отдохнуть. – Гатлей медленно, нехотя отстранился от меня, и ласково провел рукой по моей разрумянившейся щеке. – Я обязательно придумаю, как вернуть тебе твою магию. Ты веришь мне?
– Верю. – Без тени сомнения ответила я.
И как только я могла хоть на долю секунды испытывать к этому мужчине ненависть? Как могла желать ему зла? Что ж, теперь, что бы не случилось – даже если у него не получится придумать, как вернуть мне утраченную силу, я ни за что не позволю этим мерзким чувствам вновь завладеть моей душой. Главное, теперь ОН будет рядом, и даже Сивилла сейчас не казалась мне хоть сколько-нибудь серьезным препятствием на пути к счастью. Все-таки, что-то во мне серьезно изменилось – часы боли, отчаяния и застилающей разум тоски не прошли бесследно. Теперь я была готова бороться за свое место под солнцем, и если блондиночка попытается встать у меня на пути… что ж, ей очень крупно не поздоровится.
Глава двенадцатая. Крушение надежд
Озорной солнечный лучик ласково лизнул мою щеку, заставив улыбнуться. В первый раз с тех пор как попала на этот остров, я просыпалась с чувством радости, которое маленьким солнышком затаилось в груди, разливаясь по телу приятным теплом. Губы до сих пор хранили вкус поцелуя камадо, а в мыслях раз за разом звучал его нежный шепот: «– Я люблю тебя, Ниэль».
Не было больше сомнений, не было страхов – лишь желание скорее увидеть ЕГО – того единственного – теперь я знала это наверняка. Ведь именно отчаянное желание Дрейка вернуть меня – выдернуть практически у самой черты безумия, не дать раствориться в ненависти, смогло помочь мне вновь обрести себя. Я чувствовала, что прежней уже не буду никогда, но и это уже не имело для меня значения. Важно было лишь то, что теперь мы с моим дикарем будем вместе, что мы наконец смогли открыться друг для друга, и на пути к нашему счастью не осталось никаких преград… почти никаких.
Несмотря на то, что я не питала к Сивилле особо теплых эмоций (скорее уж наоборот), я никак не могла отделаться от смутного чувства вины перед этой девушкой. Может быть, если бы я сознательно старалась увести Дрейка Гатлея у его невесты, мое раскаяние было бы куда сильнее, но поскольку, как выяснилось, наша любовь друг к другу оказалась взаимной, то даже такая эгоистичная особа как Илла не могла не понимать, что удерживать камадо возле себя силой, бесполезно. В любом случае, встречаться с Дрейком тайком, прячась от ревнивого взора невесты, в мои планы не входило (надеюсь, что в планы Гатлея тоже), поэтому, первым делом нужно будет поговорить с блондиночкой начистоту, и быть может, если в ней осталась хоть капля женской мудрости, она сможет понять нас. Возможно, та другая Ниэль, уже извела бы себя муками совести, и добровольно возложила себя на алтарь чужих, пусть как выяснилось, и не крепких отношений, но новая я – познавшая весь ужас отчаяния и внутреннего опустошения, ни за что не позволит этим чувствам вернуться вновь. А я почему-то была уверенна, что любовь Дрейка – тот единственный фактор, который дает мне силы жить дальше и не тосковать по тому, чего лишилась навсегда и безвозвратно – своей магии. Поэтому, долой напрасные терзания – чем скорее переговорим с Сивиллой, тем скорее разрешится эта запутанная ситуация.
Под этот жизнеутверждающий лозунг, я приподнялась на кровати и осторожно, боясь навредить, опустила на пол сначала здоровую, потом больную ногу. К моему облегчению, ожидаемой боли в недавно сломанной конечности не последовало (спасибо Дрейку!) и лишь большой, уже выцветающий синяк напоминал о прошлой травме. Кстати, надо отметить, что целительная магия дается нашему камадо на удивление легко. Так быстро срастить кости, восстановить ткани и вернуть подвижность лодыжке, под силу пожалуй разве что личному целителю Охтия Второго. Как-то я раньше не задавалась вопросом – насколько велики способности Дрейка Гатлея, но что-то мне подсказывает, что целительство далеко не единственный его конек. Вероятнее всего, свою силу он получает от острова, который весь буквально пропитан этой странной, чуждой для меня магической энергией. Теперь становилось понятно, почему тогда, на корабле, Дрейк потратив свои силы на ограничительные браслеты, выглядел так ужасно – вдали от своего источника, ему просто негде было их черпать.
Размышления о природе магии камадо, глухой болью отозвались где-то на задворках души. Трудно было постоянно думать о том, чего совсем недавно лишилась сама. На Гатлея я больше не злилась – в конце концов, не он же натравил на меня того гигантского ящера, да и не побеги я тогда не разбирая дороги, сейчас была бы цела и невредима. А ведь тогда я явственно, буквально на себе почувствовала действие магического щита, и если бы вовремя повернула назад, эта тварь не смогла бы причинить мне вреда. Теперь-то можно сколько угодно ругать себя за неосмотрительность, порывистость – ничего уже не исправить. Так что, затем терзать себя понапрасну? Пусть я осталась без магии, но теперь у меня есть Дрейк и он, (я была в этом уверенна) единственный, кто сможет помочь мне смириться с моей потерей.
За этими размышлениями я с наслаждением ополоснулась прохладной водой и полезла в шкаф чтобы подыскать себе что-нибудь более подходящее чем длинная легкая ночнушка в которой я и пролежала все эти несколько дней (надеюсь, переодевала меня Фло). Неожиданно, рука наткнулась на что-то небольшое и плотное. Выудив свою находку на свет, я непроизвольно вздрогнула: кукла камадо! Я уже совсем забыла, как запрятала эту игрушку в шкаф. Странно, но теперь маленький, так похожий на Дрейка человечек, выглядел по-другому: вокруг игрушечного тельца разливалось мягкое, едва заметное глазу голубоватое свечение. Я словно завороженная смотрела на куклу, чувствуя, как руки начинают знакомо покалывать. Нет, магия не возвращалась ко мне, но словно бы мягко, не навязчиво толкалась в мои ладони. Необъяснимое чувство чего-то близкого, родного пролилось на сердце целительным бальзамом и я готова была сидеть вот так вот часами, прямо на полу, прижимая к себе эту маленькую сияющую фигурку.
В дверь осторожно постучали, я чуть слышно застонала от разочарования, когда голубоватый свет коротко мигнул и померк. Теперь это вновь была обычная кукла, которую я тут же спрятала на свое место.
