– Выйди, хранитель Кедавр.
– Даже так? Надеюсь, твой наследник стоит нашей дружбы, – уходя, бросил мужчина.
– Наследник стоит всех друзей мира.
Мужчина ничего не ответил и закрыл за собой плотно дверь.
– Ну вот, мышонок, пора и прощаться. Будь умница. Не снимай накидки до самого острова. Нечего Кедавру знать о тебе. Только, когда он уедет, и к тебе подойдут хранители острова, можешь ее снять. Тебе там понравится, моя золотая девочка. Там есть просто огромнейшая библиотека и много чего интересного. Научись всему, что только будет возможно у Хранителей, мой мышонок, это очень тебе понадобится. А через три года, может, даже раньше получится – я приеду и заберу тебя. Тебя больше не смогут найти темные охотники, и ты будешь в безопасности, мы поедем ко мне домой. Ты поступишь в Академию. Договорились, мышонок? Я так буду по тебе скучать, моя малышка. Очень-очень сильно буду скучать.
– Я тоже, Фир, буду сильно-сильно скучать, – ответила я сквозь слезы.
Фир меня крепко-крепко обнял, приподняв над полом. А я его пыталась задушить в объятиях. Так мы простояли несколько минут. А потом Фир привычно поцеловал в висок и отстранился.
– Ну все, пора.
Фир открыл ларец и достал оттуда очень красивый серебряный обруч, с таким же плетением и рисунком, как и на браслете Фира.
– Закрой глаза, – прошептал он.
Я послушно закрыла глаза. Как только обруч коснулся моего лба – комнату озарил яркий свет, идущий от него.
Когда свет погас, Фир еще раз меня обнял и прошептал на ухо:
– Я тебя люблю, мышонок.
– И я тебя тоже, Фир.
А потом он резко отстранился и надел на меня капюшон, и в ту же секунду открылась дверь, и вошел Кедавр.
– Уже закончили. Отлично. Жена приготовила вам комнаты. Утром отправимся.
– Нет, Кедавр. Сейчас же отправляетесь.
– На ночь глядя?
– Да.
– Ты серьезно, Фирантеринель?
– Я сказал: сейчас! – опять рыкнул Фир.
– Подчиняюсь крови древних, – ответил мужчина и с поклоном вышел из комнаты.
Говорить в присутствии других, мне запретил Фир еще на подъезде к поселку, только на острове. Но, вроде бы, мы хоть и спешили, но не настолько же. Я схватила Фира за руку. Он наклонился ко мне и прошептал, почти ели различимо:
– Так нужно. Чувствую, опаздываем, не спорь и помни, о чем я тебя просил.
Кивнула.
Через несколько минут мужчина вернулся одетый по-походному и мы, не задерживаясь, вышли из дома. Мы спустились к морю, где среди скал была спрятана небольшая лодка, а впереди, на горизонте, был пришвартован корабль.
Меня быстро погрузили в лодку, и мы отплыли. А Фир остался стоять на берегу и провожать нас.
Уже взобравшись на корабль и обернувшись, я заметила, что Фир стоит не один.
Второй мужчина был ниже Фира и шире в плечах. Он что-то говорил Фиру, а тот, не отрывая от меня взгляда, качал головой в ответ на его слова.
Я стояла на палубе и смотрела на Фира до тех пор, пока совсем не стемнело и не перестало быть видно берег.
Ко мне подошел хранитель Кедавр.
– Пошли, наследничек.
Мы зашли в помещение.
– Это твоя каюта. Нам плыть почти сутки, так что, располагайся. Кстати, можешь снять уже плащ, тут жарко, да и тиран Фирантеринель остался на берегу, и не узнает об этом, – по-доброму сказал он. Я в ответ покачала головой. Фир сказал нет, значит, не буду.
– Ну, что ж, нет так нет.
Когда мужчина вышел и закрыл за собой дверь, я решила не снимать с себя пока плащ. Прямо так и упала на кровать, и заснула. Все-таки уже начинало темнеть, а Фир гнал Ветра весь день без отдыха. И за этот день я ужасно устала, да и наплакалась. Так что, в сон клонило с неимоверной силой, и держалась я из последних сил.
Проснулась, уже, когда каюту заливал солнечный свет. Причем, как-то странно проснулась, будто меня кусал за шею Киш. Он часто меня так будил, но как он теперь-то может сделать такое? И тут я услышала, как кто-то пытается тихонько красться к кровати. Он бы крался неслышно, если бы не скрипнула половица под обувью.
Я спокойно встала и развернулась лицом к наглецу.
Это оказался, ну кто бы сомневался, хранитель Кедавр. Он вдруг покраснел, а затем выдал:
– Я стучал – вы не ответили. Завтрак накрыт в столовой. Скоро будет граница, так что прошу подняться на палубу.
Ну да, ну да. Я почти поверила. Ну да ладно. Я кивнула и указала рукой на дверь.
– Я вас проведу в столовую.
Я опять покачала головой. Вот не пойду я с ним есть. Мало ли, что он может мне подсыпать. Конечно, сомневаюсь, что что-то опасное, но вот что-то такое, чтобы посмотреть, кто под капюшоном, вполне мог. Уж очень хитро блестели у него глаза. Вот что ему неймётся? Сказали же – нельзя. Нет, лезет. Мне, в принципе, не жалко было и показать себя, но Фир сказал «нельзя», значит, нельзя. Фиру я верила, как себе. Из-за простого каприза он бы не стал меня так мучить с этим плащом.
– Ладно, поднимайтесь через полчаса на палубу.
Я кивнула, и этот любопытный человек, наконец, вышел.
Порылась в сумке, достала остатки своего любимого сыра и пару кусков вяленого мяса с куском уже засохшего хлеба, и яблоко. Что же, для завтрака неплохо. Порылась в своих запасах и обнаружила, что их еще хватит дней на десять. Нужно было Фиру отдать. Особенно, яблоки. Все же лучше было бы, так или иначе они у меня пропадут.
Стоя на палубе, я смотрела как медленно и уверенно приближается граница. Она являла собой прозрачное марево, колышущееся прямо по курсу корабля. Ее мы прошли спокойно, а потом, началось все самое интересное. Поднялся ветер, довольно сильный. И он стал дуть в сторону острова, как бы подгоняя корабль. Быстрее, быстрее, еще быстрее плыть. А мне стало как-то не по себе, будто что-то такое должно случиться, не хорошее и не плохое, просто что-то, что давно уже должно быть, а вот все никак. Вот только я не знала, что именно и когда, но определенно, что-то должно случиться.
Сзади подошел капитан.
– Что ж, Фирантеринель был прав, ты прошел границу, наследник, даже больше того – остров тебя давно ждет. Видишь, какой ветер поднялся.
Я только кивнула.
К острову мы доплыли часов через пять. Спускаться в каюту я не стала. Села на палубе и наслаждалась запахом океана, ветром и тишиной.
Ну, тишина была относительная. Время от времени ко мне подходил Кедавр и пытался втянуть в разговоры. Я только качала головой. Мне уже самой ужасно надоел этот плащ. Волосы на голове под ним беспощадно спутались и чесались. Да еще и жарко было в нем. Очень жарко.
