– А какую тогда?
– Не знаю.
Фир на мгновение задумался.
– Я недавно читал книжку про жизнь мореплавателя, открывшего острова с синими и зелеными людьми. Хочешь, расскажу тебе ее? – это был самый лучший выбор, и я поспешила согласиться.
А ночью я проснулась от того, что мне нужно, ну уж очень нужно. Вот только где сие помещение находится у Фира в комнате, я не представляла. А если у Фира спросить? Спит, конечно, но ничего, этот вопрос важнее.
– Фир, Фир, ну проснись, проснись… – тормошила я его.
– Что случилось, совесть неугомонная, я только заснул, – не открывая глаз, спросил Фир.
– Мне в туалет нужно.
– Ты надо мной издеваешься? – приоткрыл он один глаз.
– Нет, я не знаю где он?
– С левой стороны, дверь недалеко от окна.
– Фир, проснись.
– Ну, что еще, Кьяра?
– Там темно.
– И что, чудовища нападут?
– Нет, я ничего не вижу, куда идти – очень темно.
Фир тяжело вздохнул и возле предполагаемой двери зажегся магический огонек. Я тут же помчалась в ту сторону. Когда я вышла оттуда, то в комнате опять было темно. Видимо, Фир заснул и его огонек погас. Если в ванной комнате луна освещала из окна, и все было видно, то тут мы задернули шторы, чтобы солнышко не тревожило с утра. Зато ночью, одна девица явно навернется сильно. До кровати я добралась, почти не пострадав. Задела поднос с моим недоеденным пирогом, но на полу был ковер, так что, особо много шума и не было. Да и на Фира слегка наступила, а вот нечего занимать всю кровать и раскидывать руки на чужую половину. И, вообще, я его отодвинула с середины кровати на его половину, вот же хитрый, померила приблизительно – все равно у него больше места оставалось.
– Прекрати шастать по кровати. На коврик переселю.
– Но у тебя места больше.
– А я сам больше, а ты маленькая и там поместишься.
– А если нет и упаду? Двигайся, жадина, – и попыталась его сама подвинуть, ну да, конечно. Именно, что попыталась.
– Вот когда ты уже вырастишь, Кьяра? Восемнадцать лет, а ведёшь себя, как ребенок. Спи уже.
– Вот подвинься и буду спать.
Фир тяжело вздохнул, пробурчал что-то себе под нос, но подвинулся.
Я поползала еще, сравнивая место, доставшееся Фиру и мне, и пришла к выводу, что почти честно, мне все-таки больше досталось, но так и надо. Я ж маленькая – меня баловать нужно.
– Ну, теперь поместишься?
– Да-а-а, спасибо, – я закрутилась в одеяло, как куколка-бабочка в кокон, и заснула.
…..
Позавтракав, Фир опять убежал по делам, а вечером мы опять занялись моей скоростью писания. Фир сказал, что я почти справляюсь с его диктовкой, и чтобы я попробовала сокращать некоторые слова, так будет быстрее писать. Я начала приставать к Фиру, чтобы он мне подиктовал текст так, как диктует студентам на лекциях. На что Фир усмехнулся и ответил, что не диктует совсем, а просто рассказывает – кому нужно записывают.
– А кто не успевает за тобой записать?
– Это их проблемы.
– Фир, но так же не честно. Я совсем ничего не буду успевать записывать.
– Я тебе дома, что не успеешь, продиктую.
– Нет, так неправильно будет, я хочу сама.
– И что ж ты предлагаешь? Ты не настолько быстро пишешь сейчас, чтобы успевать, а менять что-то в лекциях я никак не хочу.
– А ты меня сейчас потренируй. Ведь наверняка есть в Академии еще кто-то, кто так же быстро диктует, и зверствует, как и ты.
– Да, есть. Декан факультета ментальной магии. К нему на лекции ты точно попадешь, золотая девочка, – улыбнулся мне Фир. – Ладно, давай попробуем, но если не будешь успевать, скажешь мне все равно, и примешь помощь. Договорились?
– Ладно, – нехотя ответила я. Соглашаться совсем не хотелось. Ведь так будет не честно, другим-то он не помогает. Мне хотелось всего добиться самой, без его помощи.
К концу занятия с Фиром я поняла, что все адепты в Академии явно страдают от его скорости. Фир не просто рассказывал, он специально спешил, и к вечеру мои пальцы просто онемели.
После ужина мы устроились в кабинете у Фира. Он застелил стол белым покрывалом, потом выставил на столе чашу и положил стеклянный нож.
Подмигнул мне и закатал у себя рукав на левой руке. Тоже самое он сделал и с моим рукавом. Снял с нас кулоны и положил рядом с чашей. Потом обошел меня, и встал сзади. Близко-близко. Вытянул обе наши руки над чашей и провел по ним стеклянным ножом. Боли я почти не почувствовала. Зато кровь побежала по нашим рукам, стекая в чашу и смешиваясь вместе. Через некоторое время, когда чаша была уже почти полна, он туда бросил наши кулоны с камнями. Они моментально утонули в нашей крови.
Дальше Фир стал что-то припеваючи нашептывать, все больше и больше повышая голос. В конце, он уже довольно громко говорил, но криком это никак нельзя было назвать. А потом чаша вспыхнула, и наша кровь начала гореть ярко-зеленым светом. А наши порезы на руках вспыхнули и погасли, и от них не осталось и следа.
– Ну вот, теперь все, разбираем.
Где мой, я сразу поняла. У меня цепочка была золотая, а у Фира белая – из белого золота. Правда, пришлось попотеть, распутывая их. Так и специально не запутали бы даже домовушки. После пяти минут ковыряния, Фир забрал их у меня и сам быстренько все распутал. Ну да, у всех эльфов длинные пластичные пальцы. Мало того, что красивые, так и способны выгибаться под немыслимыми углами.
Надев свой кулон, я попала в круговорот чужих эмоции и чувств. Вернее, не совсем чужие. Фира. Нам с Фиром понадобилось минут сорок, чтобы научиться отличать свои, и чужие эмоции, и чувства, и желания, как-то их блокировать, или хотя бы, не позволять им поглотить свои мысли и уносить куда-то. Меня сначала очень испугал его голос, прозвучавший у меня в голове. Я не сразу поняла, что это Фир: его голос изменился. Он стал глубже, насыщенней и как будто каким-то бархатистым. Когда он говорил со мной мысленно, хотелось закрыть глаза и завернуться в его голос, как во что-то мягкое и пушистое.
Потом, где-то до одиннадцати часов, мы с Фиром тренировались. Разбредались по разным комнатам и переговаривались.
А утром, почти через неделю, Фир привел меня туда же, и процедура повторилась. Вот только теперь Фир выстроил всех мышат в линию, и после того, как чаша заполнилась, он брал аккуратно мышонка в руку и окунал в чашу с нашей кровью. После чего, мышонок оживал и сам бежал на свое место в шкатулке.
– А-а-а…? – решилась я подать голос, когда последний мышонок скрылся в своей ячейке, а Фир вылил оставшуюся нашу кровь на шкатулку. Причем, кровь моментально впитывалась, что в мышат, что в шкатулку не оставляя ни следа.
