Следовало рассмеяться в ответ, но она не смогла. Предпочла бы вообще не двигаться с места, ни думать не о каком кофе. Даже пошевелиться было боязно, расплескать это нечто абсолютно непонятное в его глазах и поступках. Коснулась подбородка, покрытого короткой жестковатой щетиной, вновь отмечая, как ей нравится ощущение покалывания на собственной коже. Пока только на пальцах. Непрошенные фантазии двинулись дальше, рисуя в сознании почти осязаемые картинки давно непозволительных мгновений. Отвернулась так быстро, что метнувшиеся волосы задели его лицо, только бы скрыть заполыхавшие щеки.
– Я все тебе объясню, но не сегодня, хорошо?
Антон кивнул, не настаивая.
– Хорошо. Тогда идем пить кофе, раз времени не много.
* * *
В кафе оказалось совсем немного людей, и Женя не могла этому не порадоваться: зрители были не нужны. Хотелось покоя, тихого времени, не омраченного никакими проблемами. Снова расстроено взглянула на усталое лицо мужчины.
– Антош, тебе надо отдохнуть. Тогда и жизнь светлее покажется. Когда ты последний раз нормально спал?
– Давно, – он бросил почти равнодушно, но эти слова явно были показными. – Не обращай внимания. Выбрала, что будешь заказывать?
– Я??? – Женя уставилась на него с изумлением. – Ты МНЕ предлагаешь выбрать?
Его лицо посерело от накативших эмоций.
– Я на самом деле такой, Жень? Бесчувственное бревно, которое думает только о себе?
Стало даже неловко, настолько виноватым он выглядел. Молодая женщина смутилась.
– Разве ты не помнишь, что мне нравится?
Антон покачал головой с какой-то обреченностью во взгляде.
– Я этого и не знал никогда… И был уверен, что все происходит правильно. Солнышко, я вообще ничего не знаю о тебе. Даже какой кофе любишь…
– Такой же, как и ты… – ответила шепотом, опасаясь спугнуть что-то…Понимание, мелькнувшее где-то в глубине глаз, волновало почти до дрожи. А то, что слишком сильно напоминало нежность… Женя стремительно отвела глаза, к окну, на равномерный поток машин, на прохожих, на голубей, прячущихся от холода на крышках колодцев… Все равно, куда смотреть, лишь бы не видеть то, во что с такой готовностью хочет поверить сердце.
Мужчина коснулся ее руки, невесомо прочертив пальцем тонкий рубец на ладони.
– Шрам… не пройдет?
Она растерянно взглянула на розовую полоску, пересекающую кожу: уже и думать забыла о том порезе.
– Не знаю… Что-то останется, наверное.
Сжал пальцы чуть сильнее, и по телу разлилось тепло от его прикосновения.
– Прости…
– Антон, это ведь только шрам… Все давно зажило…
– Прости… – повторил, скользнув рукой выше, к запястью, погладил тонкую кожу., и Женя задохнулась, словно он не край рукава тронул, а стянул ткань на шее.
– Но не бесследно, да, Женечка?
Горячий кофе стал спасением, отдушиной, в которую она с наслаждением окунулась. Закрыла глаза, смакуя на губах бодрящую горечь. Как раз то, что нужно сейчас… И пора заканчивать это общение со странными намеками, потому что подчиняться собственному разуму сложнее с каждым мгновеньем.
– Жень… – Антон помолчал, слишком пристально рассматривая узор на салфетках, но не выпуская ее руки. – У отца день рожденья на следующей неделе. Будет банкет в ресторане, – процедил сквозь зубы: – Пустое в общем-то занятие, но нельзя без него, – и неожиданно спросил: – Пойдешь со мной?
Растерянность вплелась в неожиданное раздражение, сдержать которую не получилось: она выплеснулась наружу злым шепотом:
– Зачем?
На такую реакцию мужчина не рассчитывал. Поднял глаза с недоумением.
– Что случилось?
Женя повторила по слогам, невольно вспоминая, что так же иногда приходится что-то объяснять сыну, когда тот никак не хочет услышать.
– ЗА-ЧЕМ Я ТЕ-БЕ ТАМ ПО-НА-ДО-БИ-ЛАСЬ????
Антон оторопело смотрел на срывающиеся с глаз слезы и выглядел так, словно действительно не понимал, почему она почти кипит.
– Жень, ты что?
Вырвала руку из его захвата.
– А чего ты ждал? Хочешь, совру сейчас, сказав, будто счастлива это все слышать?
Мужчина помрачнел.
– Нет.
– Нет?!
Он подтвердил:
– Не хочу. Но это правда… все, что я сказал… и мое желание видеть тебя рядом…
Женя отвернулась. Жидкости в чашке уже не осталось, только зернистая горькая кашица, противно застревающая в зубах. И это ощущение во рту не отвлекало, а лишь раздражало еще больше.
– Я не верю тебе. Прости, но не верю.
Посмотрела в темные, серьезные глаза, внимательно разглядывающие ее.
– Мы не виделись шесть лет. Ты же не станешь утверждать, что все это время страдал от неразделенной любви?
Его лицо казалось непроницаемым.
– Не стану.
– Тогда к чему все? Что за странные игры, Антон? Так хочется подчинить себе ту, которая больше не заглядывает в рот?
– Жень…
– Что?! – она почти сорвалась на крик. – Я благодарна тебе за то, что ты сделал для папы… Это бесценно, безмерно… но не могу забыть все остальное. И не хочу. Не так быстро, по крайней мере.
– Милая… – он снова перехватил ее ладонь, забирая ложку, которую женщина неосознанно крутила во все стороны. – При чем здесь твой отец? Я рад, что оказался рядом, когда это было необходимо. И что смог помочь… И совершенно не пытался таким образом заполучить твое внимание или прощение. Солнышко, это правда… Я знаю, как порой не хватает каких-то нескольких часов … или минут… – Голос сел, внезапно приобретая оттенок обреченности. – Мама… умерла почти мгновенно… мы не успели даже до больницы доехать. Какой-то сосуд разорвался в голове… Всех денег, всех возможностей отца не достало, чтобы ей помочь… Так что я прекрасно знал, что ты чувствуешь. Как это больно и страшно… А что касается всего остального… Не собирался тебя торопить.
– Разве? – с горечью переспросила Женя. Его откровения были болезненны и слишком глубоко проникали в сердце, но еще тяжелее было видеть его таким понимающим. – Тогда что все это значит? Твоя нежность, слова, внимание…
Мужчина невесело усмехнулся.
– Только то, что все это я чувствую на самом деле. Но судя по твоей реакции… ты не пойдешь со мной?
– Зачем? – снова уже почти в отчаянье переспросила она. – Что и кому ты хочешь таким образом доказать?
Антон молчал очень долго, пожирая ее глазами, пугая потяжелевшим, незнакомым взглядом, повергая в еще большее недоумение:
– Возможно, самому себе.
Все-таки он не лгал, хотя принять обратное было бы проще. Женя глубоко вздохнула, решаясь на следующие слова:
