– Только что была здесь, – растерянно отозвалась Оля.
– Была – ключевое слово, – поставил точку Влад. – Дайте ей побыть одной.
Карина
Услышав разговор Влада с фейри, девушка подскочила и метнулась к лесу, за границу освещенной пламенем костров поляны. Она прекрасно знала, чем все это закончится: Всеславу не смогут помочь. Что бы там не говорил Влад, он просто тянул время, надеясь на чудо, которое не произойдет. Оборотни слишком многим были обязаны фейри, а про извращенность диковатых иномирцев ходили легенды, возникшие не на пустом месте. Новый наследник не имел права обрекать весь клан, желая спасти брата. Понимание было ясным и четким, и оставаться на этом празднике жизни ведьмочка не могла.
В лесу было темно, хоть глаз выколи, но она даже ни разу не споткнулась. Просто брела куда-то, карабкалась по довольно крутым склонам, несколько раз съезжала в овражки едва ли не на попе. Куда ее ноги несут, Карине было, в общем-то, все равно, лишь бы подальше, чтобы не видеть обреченности в глазах Влада. Во мраке кто-то противно угукал, то ли отродясь не виденные совы, то ли какая-то местная жуть. Над головой раздавались хлопки крыльев, шуршали кусты, чудился то ли смех, то ли плач – сползавшаяся к вратам нечистая сила и не думала скрываться.
Возможно, в другое время вся эта какофония произвела бы на молодую колдунью сильное впечатление, вот только сейчас наравне с желанием сесть и завыть от тоски в душе неожиданно зародилась злость. Она прорвалась раздраженным рычанием, достойным не последнего из оборотней, когда за волосы, словно чья-то загребущая ручонка, зацепилась колючая веточка.
– Задолбали, – зло зашипела ведьма. Туман откликнулся почти мгновенно, уже привычно сворачиваясь вокруг нее, будто защитный кокон. Карина уже не впервые ловила себя на том, что белое марево теперь воспринимается, как нечто родное, а в повседневной жизни его начинает не хватать, будто она наполовину слепнет. Сейчас же мир словно стал объемнее и четче, хотя видимость, и так скудная, упала до нуля. Теперь она точно знала, что вцепившаяся в волосы коряга таки и есть ручонка какого-то мелкого шкодника. Недолго думая, она собрала вокруг него наиболее плотный сгусток холодного, пахнущего осенней горечью тумана. Как так вышло, она и сама не бралась сказать, но нечистику это явно не понравилось. Недовольный писк на грани слышимости оповестил, что ее только что обматерили на неведомом языке, после чего шутник поспешил ретироваться.
Только сейчас девушка поняла, что заблудилась. Как бы расстроена и зла она не была, как бы гадко не было на душе от мыслей о судьбе оборотня и понимания, почему она так за него переживает, но добавлять друзьям проблем все же не хотелось. А значит, стоило возвращаться. Оставалось лишь определить, в какую сторону идти.
Туман в очередной раз послужил отменным ориентиром, и отыскать нужное направление труда не составило. Но в то же время Карина почуяла в стороне что-то странное и, не иначе как от безысходности, решила проверить. Неведомое нечто уютно угнездилось на дне очередного овражка. Среди редкого подлеска и прошлогодней листвы еле слышно журчал крошечный ручеек. Добравшись до него и едва не влетев в воду, ведьма отряхнулась и принялась «оглядываться», снова используя магию – человеческие глаза оказались бессильны.
Больше всего это напоминало еле тлеющий уголек. Только вот жара от него не ощущалось, и он не зашипел, когда его окутало влажное белесое марево, созданное ведьмой. Более того, девушка могла биться об заклад, что это нечто – живое. Говорят, что любопытство сгубило кошку, но Карина все равно потянулась к огоньку.
Недоверчиво подставленную ладонь обдало теплом, будто она пыталась погладить нагретый солнцем металл, а потом огонек вдруг словно взорвался, выпуская довольно длинные «лепестки». Карина нервно хихикнула, поняв наконец, что это такое, и тут же зажала себе рот ладонью, чтобы не скатиться в истерику. Для ее истрепанных нервов сказочного цветка папоротника уже было многовато.
Лес вокруг просто вскипел. Нечисть взвыла и заулюлюкала, закружилась вокруг, хотя все еще держалась за пределами туманного кокона. Карина отчетливо поняла, что невидимые свидетели ее удачи отнюдь не рады подобному положению дел. Более того, им бы очень хотелось заполучить этот цветочек, который меж тем начал светиться чуть менее интенсивно. Не тратя больше время, ведьма рванула оказавшийся неожиданно хрупким стебелек и бегом припустила в сторону места открытия врат. Легенды о цветах папоротника она помнила, по поверьям, они исполняли желания или помогали найти клад.
Девушке хотелось лишь одного: чтобы с Всеславом все было хорошо, но озвучить это она не решилась, зная, что желание воплотится в точности таким, как прозвучит. А вариаций было так много… «Чтобы Всеслав был здоров?» – в том-то и дело, что оборотень был здоров, как бык. «Чтобы он стал таким, как прежде?» – это требовало уточнения, ведь предварительным было состояние одержимости. С дивного цветка вполне сталось бы вернуть в тело Всеслава злобного дохлого колдунишку.
Окончательно запутавшись в своих мыслях, Карина сделала единственное, что могла – бросилась за помощью к Владу. Наследник уж точно должен был подобрать правильную формулировку, а не он, так Велемир. Даром что ли их столько лет тренировали политесы разводить?
Велемир
Открытие врат ничем не отличалось от того, что он уже неоднократно видел в Шотландии. Нечисть не спешила пройти через врата, веселясь и развлекаясь, зато фейри хлынули на поляну цветной шумной толпой, подключаясь к пляскам у костра.
Велемир наблюдал за Владом, который держался на границе поляны, не нуждаясь в компании. Оборотень понимал, что брату было бы легче, если бы сам Велемир принял столь сложное решение, но, увы, он не имел права. Влад должен был сделать это сам и, хотя это жестоко по отношению к младшенькому, иначе никак. Он захотел стать наследником, а значит, принять и бремя ответственности. Велемир, конечно, мог помочь, как более опытный, но понимал, что, по сути, это будет излишне – брату по силам справиться в одиночку. Хотя старший оборотень предпочел бы видеть за его плечом Всеслава.
Отведя взгляд от брата, он заметил старейшину фейри. Змееглазый почти полностью копировал позу Велемира и неотрывно наблюдал за наследником клана. В душе оборотня зародилось раздражение, внутренний Зверь недовольно завозился, чувствуя это. Впрочем, умом Вель понимал, что фейри жаждет получить ответ. Что и говорить, он и сам бы поступал так же, поменяйся они местами. Вот только личная заинтересованность в решении вопроса здесь значила куда больше. Для сидов его попавший в беду брат был всего лишь разменной монетой, оборотень же не мог оставаться беспристрастным. А потому наглая змееглазая морда раздражала до крайности. Но сидевшая рядом Оля прижалась к его боку в поисках то ли тепла, то ли поддержки, чем отвлекла от пагубных для самообладания мыслей.
Время уплывало, уже перевалило за полночь, с каждой минутой неумолимо приближая утро. Но вдруг все изменилось. По толпе нелюдей у костров словно прошла волна – все головы разворачивались в одну сторону, высматривая что-то или кого-то в темноте окружающего поляну леса. Туда же, забыв и думать о Владе, теперь неотрывно глядел старейшина фейри.
