Книга Сборник «3 бестселлера о волшебной любви», страница 146. Автор книги Татьяна Скороходова, Наталья Оско, Екатерина Боброва

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сборник «3 бестселлера о волшебной любви»»

Cтраница 146

Трактир «На завалинке» славился отличным пивом, наисвежайшими раками, зрелой сочной красотой хозяйки и нелюдимым трактирщиком. Поговаривали, что суровый кряжистый Золтан когда-то лиходействовал по лесам, но поговаривать – это одно, а ляпнуть такое при самом Золте отважился бы только тот, кто решил свести счеты с жизнью. Мы много раз выхаживали заезжих, решивших побузить в старенькой корчме. Ничего, шрамы и сломанные носы мужчин только украшают, а ребра срастаются. Я взобралась по высоченным ступенькам, перешагнув через блаженствующего в теньке Пирата, но пёс и ухом не повел.

Прохлада комнаты окутала разгорячённое тело, принеся долгожданное облегчение. Уже совсем скоро места свободного будет не найти от проголодавшихся после утренних хлопот клиентов. Днём в трактире столовались приезжие и торговцы, а вечером бездельничали горожане, прожигая заработанное тяжким трудом. Скользкие личности, которых в городе хватало, предпочитали являться ближе к ночи, когда большинство гуляк разбредалось по домам, проигравшись в пух и прах, упившись в хлам и всласть намахавшись кулаками. Золт привечал всех. Лишь бы платили и не бузили сильно, а статус гостя – дело десятое. От запаха грибного жаркого у меня забурчало в животе.

Золтан неспешно поставил кружку с пивом на стол и нахмурился.

– Звиняй, девка, зазря потревожил, – он задумчиво оглядел огромное блюдо с сухариками, овощами и прозрачными розовыми ломтиками мяса, поддел пальцем ядрёный багровый перчик и сунул в рот, жмуря глаза от удовольствия.

– Померла, что ли, постоялица? – я опустилась на лавку, бросив рядом тяжёлую сумку.

– Жива пока, – Золт неторопливо и тщательно прожевал кошмарную закуску, вытер усы полотенцем.

– Тогда что, ей уже полегчало? – поинтересовалась я, раздумывая, сейчас перекусить, или дождаться обеда. Мы без стеснения пользовались расположением Золта. Было дело, он выставил меня за дверь, когда я сунула монету, и повторять ошибку мне совсем не хотелось.

– Да не, плоха совсем. Колдун у неё, токмо как прикатил, – буркнул трактирщик, выбирая очередную жертву на тарелке.

Я похолодела.

– Ты, ты… соображаешь, что сделал? – рявкнула я.

– Чего это я должен соображать. Платит – беру на постой. А уж чем он там, наверху, занимается – евонное дело. Моё дело маленькое – чем меньше дохляков в корчме, тем лучше. Кто лечит и кого калечит, мне тускло, лишь бы не померла в такую жару, – пожал плечами Золтан.

Подорвавшись с лавки, я бросилась вверх по лестнице, к жилым комнатам. Взлетев по ступеням, замерла в темном коридоре, всмотрелась Взглядом.

Здесь, совсем рядом, за этой стеной. Дымка страха, боли и тьмы медленно, неспешно пульсировала, извивая щупальца, я едва не попятилась, когда увидела силы, которые привёл в действие враг. Ругнувшись про себя на липкий, мерзкий холодок, который свернулся клубком под ложечкой, я распахнула дверь.

Полный молодой мужчина жался к стене, не сводя безумного взгляда выпученных глаз с кровати. На постели разметалась рыжеволосая девушка, отпечаток смерти на мертвенно-бледном лице ясно говорил, что жизнь уходит, уходит безвозвратно.

Я оценила врага. Тварь, что сидела у ложа больной, была готова убить, чтобы вырвать из лап Нави мертвую. Спасти рыжеволосую, отдав Жрице первого встречного, на кого колдун пошлёт…

Худощавый тип в белоснежной рубахе и кожаных штанах поднял на меня странные светло-серые глаза, бровь поползла вверх, чётко очерченный, чувственный рот искривился в ухмылке. Пепельные волосы, небрежно собранные в хвост чёрной лентой, растрепались и длинными прядями падали на скуластое лицо хищника.

– Тебя не звали, веда. Это мой приработок, – процедил тип.

Мерзавец отвернулся, более не обращая на меня внимания, и продолжил чёрное дело. Самое что ни на есть чёрное. Черные не бывает.

Я прерывисто вздохнула. Тёмная дымка клубилась над постелью, сворачиваясь и разворачиваясь, как огромная змея, кольца вершили медленный страшный танец, ввергая меня в состояние ступора. Рано или поздно наша встреча должна была состояться. Сколько раз я в отчаянии смотрела, как тьма забирает очередную дань! Колдун не лечит, он перенаправляет болезнь другому, чаще всего первому встречному. Просители догадываются, но предпочитают делать вид, что ничего не знают. Жизнь родного человека всегда дороже неизвестной жертвы. Я уж не говорю о себе, любимых. Страшный договор со Жрицей позволяет колдуну изгнать болезнь, но требует кровавую ответную жертву. И тогда уже не спасти и не помочь. Человек обречён. Сухота, порча, лихоимка – страшные лики дела рук колдунов. Те, кто выжил при помощи колдовских чар, ещё при жизни превращались в нелюдей. Исцелённые сходили с ума, страдали от похоти, спивались, беспричинная злость и ненависть ко всему сущему сжигала их изнутри. Или нападала такая тоска, что в реку или с обрыва. Несчастные родные, разрушенные семьи и даже гибель близких – плата за вызов судьбе. Смерть взамен давала лишь пару-тройку лет неполноценной жизни, но люди, как всегда, делали выбор в пользу отсрочки приговора любой, даже такой страшной ценой. Правда, об этом колдуны предпочитали не говорить, а те, кто прибёг к их помощи, тоже помалкивали. Я это знала, как никто другой…

Я вскинула руку, сплела пальцы и ударила. Змея выгнулась, как разъярённая кошка, ринулась в атаку. Колдун стремительно обернулся, выставив руки вперёд, бросил заклятие. Меня отшвырнуло, впаяв в стену, но я устояла на ногах и ответила со всей силой, на какую была способна. Радужное облако сгустилось над постелью, сдавило в объятиях кольца тьмы. Тварь забилась в страшных конвульсиях, разрывая в клочья цельную ткань жизни. Собрав в стрелу силу Света, я спустила тетиву. Бешеные глаза, горящие ненавистью, яростью и отчаянием, занесённый кулак – вот и всё, что я успела рассмотреть.

* * *

Солод, прокусив до крови губу, с ужасом смотрел на разыгравшуюся битву. Когда в комнату влетела чернявая девка, ему уже было всё равно, выживет жена, или нет. Сухопарый высоченный тип нагнал на него такого страху, что ему стало плевать, сколько платить и чем всё закончится, лишь бы побыстрее отделаться от жуткого целителя. Он чувствовал, как нечто сдавило грудь, ледяные щупальца коснулись сердца, клубком свернулись под ложечкой. Волосы поднялись дыбом, тело одеревенело. Не божеское дело творил колдун, не божеское… Но за Лянку тесть нерадивого зятя на ремни порвёт, в этом Солод не сомневался. А теперь проклинал и тестя, и Лянку, и себя, дурака распоследнего.

Колдун, тяжело дыша, стоял над лежащей на полу смуглой девчонкой, пристально вглядываясь в нечто над постелью. Солод ничего не видел и не понимал, но по глазам колдуна стало ясно, что беда здесь, рядом, в комнате. Рванув с шеи пузырёк темно-жёлтого стекла, колдун вытащил пробку, отшвырнул её в сторону и глотнул из крохотного горлышка. Упав на колени, разжал зубы черноволосой и влил маслянистую жидкость ей в рот. Кровь изо рта пополам с зеленоватой жидкостью струйкой побежала по бледному, как саван, лицу ведьмы, закапала на ворот льняной рубахи. Тип чертыхнулся, попытался встать и упал рядом с девицей. Светло-серые глаза безжизненно уставились на Солода. Флакон, подскакивая, покатился по полу и замер у самых сапог ошалевшего купца.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация