— Спасибо, майор. Какие у нас потери?
— Шесть машин сгорели вместе с пилотами и еще две едва-едва доплелись до «Голдмарка».
— Мне очень жаль.
— У нас такая работа, сэр.
— Послушайте, майор, а вам не показалось странным, что Арбитр не стрелял по «Квадро»?
— Это легко объяснить, сэр. Когда вы произвели свой единственный выстрел, взрыв пушки был таким, что, казалось, взорвалась сама станция. Яркая вспышка, летящие обломки. Полная иллюзия, что станция атакована. Думаю, что Арбитр искал обидчика в другом месте.
— Кажется, я понял, майор. Спасибо. Жду вас вечером.
— Я буду, сэр.
Эдди выключил трубку и, отдав пульт Бонусу, вернулся в свой кабинет. Воспользовавшись небольшой передышкой, Эдди вызвал Сабину и заказал себе кофе с булочкой.
Девушка явилась через пять минут. На ее лице все еще читался испуг от недавнего потрясения.
— Ваш кофе, сэр, — улыбнувшись, сказала она, но Эдди видел, что только строгая выучка сдерживала любопытство Сабины.
— Это был несчастный случай, — пояснил Эдди.
— Правда? А я так испугалась — думала, пираты напали.
Шиллер вышел из-за рабочего стола и пересел за тот, где он обычно обедал.
— У вас был такой печальный опыт?
— Увы, сэр.
— Где же еще водятся пираты?
— О, сэр, возле Основного Рубежа их целая пропасть. Они похитили мою подругу, а я спаслась тем, что спряталась под кровать.
— Какие ужасы вы рассказываете, — покачал головой Эдди и сделал глоток кофе.
— Ой, — испугалась Сабина, — извините, сэр. Ведь нам не положено…
— Ничего-ничего, я ведь сам спросил. Между прочим, сегодня булочки лучше, чем были вчера.
Зазвонил телефон, и снова, как и в прошлый раз, Сабина подала Эдди трубку.
«Может быть, сделать ее секретарем?» — промелькнуло у него в голове.
— Алло, я слушаю.
— Мистер Шиллер?
— Да, это я.
— Очень приятно, сэр. Меня зовут Грегор Манкузо, я заведую доставкой заказов «Соломоне спейс веапон» и…
— Что, уже готов наш «Y-7»?
— Да, он уже в пути, сэр. Через тридцать два часа будет у вас. Внешне он копия «Y-7», однако начинка — только новые разработки. Так, что по сути это «Y-8A».
— Очень хорошо, мистер Манкузо. А вот эти новинки — они не изменили первоначальную цену?
— Нет, сэр. Для вас все остается по-старому, а все эти новшества — подарок от «Соломоне спейс веапон».
— Большое спасибо, мистер Манкузо.
— И вам, спасибо, сэр. Всего хорошего.
Эдди вернул Сабине трубку и вернулся к своему кофе.
— Ну вот, теперь он уже остыл, — посетовал Эдди.
— Это ничего, сэр, — спохватилась девушка, — сейчас я сбегаю и принесу вам горячий. В ответ на это Эдди только махнул рукой.
— Не стоит, Сабина, все равно нормально поесть мне не удастся. — И он залпом допил остывший кофе. В этот момент телефон зазвонил еще раз.
— Вот видишь, — обреченно прокомментировал Эдди и взял у Сабины трубку.
80
С самого рассвета артиллерия била по колпаку цитадели «206», однако бункер, точно заговоренный, никак не хотел разрушаться, и танковые тараны имперских войск натыкались на яростный огонь пушек.
Сотни машин уже горели на всем простреливаемом пространстве между позициями атакующих и решившими умереть защитниками цитадели.
Ни на какие переговоры о капитуляции обороняющиеся не шли, и из этого можно было сделать вывод, что все они принадлежали к Ордену Масе. Обычные «технологи», призванные в армию и благополучно попавшие в плен, без угрызений совести давали присягу императору Нового Востока и разъезжались по домам. Для них важнее была жизнь, все равно при каком правительстве, а целью защитников крепости являлась смерть за свои идеалы.
После очередной неудачи уцелевшие «питоны» откатились назад и, прикрываемые бомбовыми ударами штурмовых эскадрилий, ушли в тыл. Поврежденные машины тотчас отводились на полевые ремонтные базы, а исправные танки грузились в транспорты и перебрасывались на Зиги-Боб, где яростная военная мясорубка требовала новых танков, самолетов и солдат.
Одновременно с танковыми частями перебрасывали и пехотные соединения. Любиц практически пал, а для штурма цитадели «206» был оставлен только пятидесятитысячный корпус полковника Гая Сурчина.
Отто Левкович сидел в полнопрофильном окопе и совершенно спокойно ел бутерброд с соевым маслом. Еда была не самой вкусной, но за две недели боев Отто стал не слишком привередлив, научившись ценить только настоящий момент, поскольку на войне думать о будущем не приходилось.
— Лева, как тебе колбаса? — спросил неунывающий Оноре Тоцци, который, несмотря на очередное легкое ранение, чувствовал себя вполне комфортно.
Под словом «колбаса» понималось соевое масло. И Левкович, не утруждая себя разговором с набитым ртом, поднял вверх большой палец.
— Ну и прекрасно. Если Лева ест, то и нам можно, — решил Тоцци и подвинул к себе разорванную случайным осколком пластиковую банку с маслом. — Лазарус, ты как, будешь колбасу или поешь после штурма?
— Что? Колбаса? — очнулся дремавший на дне окопа Лазарус. — Колбасу я буду…
— Ну ты тормоз, Тео. Вон, смотри, молодой солдат и то понимает, что «колбаса» — это соевое масло. Откуда в окопах настоящая колбаса?
— А чего эта банка в таком виде? — подозрительно покосившись на тару, спросил Лазарус.
— В нее осколок попал, поэтому кухонные вояки ее выбросили, а Лева, молодец, подобрал. И теперь у нас есть жратва. Кстати, Лева, а ты часом не ронял эту банку в дерьмо? — обратился к Левковичу Оноре, подозрительно принюхиваясь к своему бутерброду.
— Нет, я не ронял, а до меня кто знает? Может, и роняли.
Со стороны цитадели послышались частые минометные залпы, и солдаты, перестав жевать, прислушались к шелесту мин.
— Порядок — в тыл пошли. Как раз на вторую линию, — определил Оноре. Совсем рядом послышались разрывы мощных зарядов, и поднятая в воздух земля полетела в окоп. Левкович и Тоцци прикрыли свои бутерброды.
— Ошибся ты, — подал голос Лазарус.
— Подумаешь, на каких-нибудь сорок метров. В окопе появилась чья-то пригибающаяся фигура.
— Вон и начальник идет, — сказал Лазарус.
— Несет ценные указания, — подтвердил Тоцци. — Хотя какие он может принести нам указания? «Вперед и ни шагу назад!»
Со стороны крепости снова прозвучал залп, накрывший вторую линию окопов. Идущий по окопу капрал Кришпер присел, и по его броне застучали комочки сырой земли.
