— Они убежали на технический этаж, сэр.
— Но там же тупик.
— Да, сэр. Там-то их и заблокировали, — кивнул охранник.
Сзади подошел Стейнмарк, и еще через полминуты на этаж ввалилось человек пятьдесят полицейских.
— Кто у вас за старшего, ребята? — спросил Стейнмарк.
— Пока никого, сэр, — ответил вышедший вперед капрал, — когда прозвучал сигнал тревоги, мы собрались и побежали, не дожидаясь бригадира Карпентера.
— Тогда можете идти обратно. В этот момент пристегнутая к ремню капрала рация заговорила голосом Карпентера:
— Грум?
— Слушаю, сэр.
— Люди с тобой?
— Да, сэр.
— Дуйте на этаж «один-А», там еще одна группа террористов!
— Понял.
И весь отряд, вместе с лейтенантом Гронтски и сержантом Стейнмарком, побежал к лифтам.
Спустя две минуты полицейские уже были на первом этаже. Рассеявшись по всем закоулкам, они начали прочесывать помещения.
Ник Гронтски и Стейнмарк остались в лифтовом холле, ожидая дополнительных сведений.
Вдруг со стороны пожарной лестницы послышались выстрелы. Стейнмарк и Гронтски тотчас побежали в ту сторону.
Завернув за угол, они увидели лежащих на полу полицейских. Один из них держался за левый бок и был в сознании.
— Что случилось, Браун? — приподнял его подошедший капрал Грум. Ник и Боб Стейнмарк помогли перетащить раненого к стене.
— Там, за углом… сидит какой-то парень… Он весь в крови. Мы не ожидали…
— Я посмотрю, — вызвался капрал.
— Только осторожно, — предупредил его раненый. — Он стреляет очень быстро.
— Ничего, — улыбнулся Грум, — я только высунусь, и все.
Капрал подобрался к углу и невольно посмотрел на лежащие возле его ног тела. Затем набрал в легкие воздуха, напружинился и быстро выглянул в коридор.
Спустя секунду с дыркой в голове он повалился на пол, на тела двух других полицейских.
— Мать честная… — только и смог сказать сержант Стейнмарк. — Как он это сделал?
— Еще желающие есть? — строго спросил Гронтски, оглянувшись на толпу полицейских. Те невольно попятились.
— У кого-нибудь есть зеркало? — спросил Стейнмарк.
— У меня, сэр, — раздалось из толпы полицейских, и сержанту передали небольшое круглое зеркальце.
— То, что нужно, — кивнул Стейнмарк и, осторожно приблизившись к углу, выставил краешек зеркала.
Все остальные с затаенным дыханием следили за его действиями.
— Что там, Боб? — не выдержал Гронтски.
— Кажется, он уже мертв, — ответил сержант.
— Мертв?
— Да. Весь в крови и не шевелится. — Стейнмарк выставил за угол руку, затем рискнул выглянуть сам. Ничего не происходило, и никто в него не стрелял.
Держа пистолет наготове, Стейнмарк шагнул в коридор и для верности выстрелил в казавшийся опасным труп.
От удара пули мертвое тело сползло вдоль стены на пол, однако сжимавшая пистолет рука так и не разжалась.
87
Едва Фальк выскочил к проходной, как сразу двадцать автоматчиков перегородили ему дорогу.
— В сторону! Дайте мне пройти или я его застрелю! — и Фальк приставил пистолет к болтающейся голове Кнацеля.
— Ну и убивай, мы его даже не знаем! — усмехнувшись, крикнул один из автоматчиков.
— Это директор Гилли Кнацель! Если не верите, один может подойти поближе, но только без оружия.
Полицейские посоветовались, затем один демонстративно положил автомат на пол и пошел в сторону Томми Фалька. Когда полицейский подошел на пять метров, Фальк его остановил:
— Стой!
Полицейский остановился, а Фальк, не сводя с него глаз, запрокинул голову Кнацеля. Узнав директора, полицейский кивнул:
— Да, это он. Чего ты хочешь, парень? Каковы твои требования? Деньги?
— Никакие деньги мне не нужны, приятель. Я просто спасаю свою шкуру. Пропустите меня к причалу, и я уберусь, а вашего директора сдам на ближайшей станции. Мне он не нужен.
— Тебя все равно найдут, Лучше сдайся, и я обещаю тебе снисхождение суда.
— Какого суда? — невольно улыбнулся Фальк. — Суда компании «Айк-Металл»? Не смеши меня, приятель. Лучше дай пройти к причалам и скажи парню, который прячется с винтовкой за колонной, чтобы шел на место. Я его хорошо вижу и могу на спор прострелить ему башку.
— Окей, — кивнул парламентер. — Пулитцер, выходи, тебя заметили.
Снайпер вышел из-за колонны и присоединился к остальным автоматчикам.
— Пропустите его, — приказал офицер, игравший роль парламентера.
Автоматчики расступились, и Фальк медленно двинулся через образовавшийся проход.
Его ноги уже еле двигались, и пот струился по вискам, но Томми старался ступать твердо, понимая, что за ним внимательно следят десятки глаз.
Когда захлопнулась дверь причального модуля, он перевел дыхание и, выбрав служебный байк, едва протиснулся в его узкий стыковочный люк.
Бросив тело Кнацеля на жесткий диван, Томми Фальк едва не взлетел от обретенной легкости. Затем заблокировал вход на судно и, вернувшись к Кнапелю, проверил его пульс. Пульс был очень слабый, и, покачав головой, Фальк запустил двигатель байка.
88
Несмотря на то что беглец выжимал из своего байка все возможное, Луи Кальвадос легко держал дистанцию, не позволяя байку уходить дальше, чем этого хотел сам Луи. Он мог бы разнести катер на мелкие кусочки, но приказ есть приказ. На катере находился заложник, а стало быть, стрелять можно только тогда, когда беглец от него избавится.
— Сэр, мы здесь… — раздалось в наушниках Кальвадоса.
— Хорошо, Бренн, — ответил Луи. Теперь его отряд был в полном составе, а от тридцати «суперэскортеров» уйти никому не удастся.
— Он идет к четвертому участку, — прокомментировал ситуацию помощник Кальвадоса Ганс Манесманн.
— Может, у него там сообщники?
— Не знаю. Радар чист. А впрочем…
На экране радара начали появляться метки.
— О, босс! Целая армия. Десять «суперэскортеров» и с ними штурмовики — штук двадцать.
— Ерунда, у нас перевес. И потом, возможно, они идут своей дорогой.
— Нет, босс, не идут. Судя по всему, они собираются нас атаковать.
— Внимание! — взял микрофон Кальвадос. — Всем звеньям, построение «бабочка». По команде огонь на поражение.
