Она начала оглядываться в поисках одежды. Арким схватил ее за руку. В нем бурлил гнев. Ему хотелось наброситься на кого-нибудь, обвинить кого-то. Обвинить Сильви. Если бы она ему сказала…
«Сказала? – язвительно повторил внутренний голос. – Ты бы ее отпустил? Да ни за что».
– Почему, Сильви? Дело не в заинтересованности. Все думают о сексе, и ты тоже. Ты же очень сексуальна. Мне в голову не могло прийти…
Сильви высвободила руку, в ее глазах сверкало пламя, и не было даже намека на хрупкость. Она заметила на полу платье и, отбросив простыню, быстро надела его. Арким успел увидеть ее прекрасное тело, и мука отразилась на его лице.
Сильви замерла и посмотрела на него.
– Хочешь знать, в чем причина того, что я до сих пор девственница? Да?
Он не хотел. Но девушка продолжила:
– Мой отец не желал видеть меня. Моя мать умерла – его любимая жена, – а я была так похожа на нее, что он не мог на меня смотреть. И он отослал меня подальше. Он ни разу не смог взглянуть на меня без боли и тоски в глазах. Если бы такое было возможно, он обменял бы меня на нее.
Арким почувствовал боль в груди.
– Почему ты так думаешь?
– Я случайно подслушала его разговор с кем-то. Отец сказал, что не выносит меня. Для него я – постоянное напоминание о том, что ее больше нет. Если бы он мог, вернул бы ее, пожертвовав мной.
Арким потянулся к Сильви, но она отбросила его руку.
– Почему я решила, что ты будешь моим первым мужчиной? Может быть, потому, что ты постоянно отталкивал и оскорблял меня, и мне уже нечего было бояться.
Она затянула пояс на платье, подчеркнув деликатный изгиб талии, и вышла.
* * *
Сильви хотелось заплакать, но злость удерживала слезы внутри. Какого черта она открыла душу Аркиму аль-Саиду? Разве ему есть дело до ее отношений с отцом? Или до того, что у нее в душе живет страх, что ее отвергнут. Она никогда не говорила об этом даже с Софи, не желая перекладывать такую тяжесть на плечи сестры.
Сильви металась по шатру, и в ней боролись гнев и унижение. Внизу живота по-прежнему ощущались жжение и пульсация. Она остановилась и вспомнила о мучительной боли, которую испытала, когда Арким пробовал проникнуть в нее. Он был шокирован.
Сильви осторожно присела на край кровати. Она не ожидала, что будет так больно. До этого все происходящее доставляло ей невероятное удовольствие. И она искренне считала, что Арким не узнает и это навсегда останется ее личным секретом.
Сильви думала, что преподносит ему высший дар – свою невинность, – а он уже готов ее отвергнуть. Естественно, ее неопытность отбила у него интерес.
Она напомнила себе, что понимала, на что идет, когда решила приехать сюда. Винить стоит только себя. Но это не успокаивало.
Арким явно закончил все дела с ней и со своим планом мести. Он отпустит ее на все четыре стороны, и она его больше не увидит.
Сильви ощущала боль и усталость. Она поднялась и стала медленно укладывать в сумку одежду, которую, должно быть, распаковали, пока она спала.
Она чувствовала себя вдвойне одураченной.
Послышался низкий и очень знакомый голос:
– Что ты делаешь?
Она встрепенулась всем телом, проклиная свою непроизвольную реакцию, но не обернулась.
– Я собираю вещи, готовлюсь к отъезду, а что?
– Зачем?
Какие-то нотки в его голосе заставили ее затрепетать, но она проигнорировала это. Сильви выпрямилась и повернулась. Шатер был освещен мерцающими огоньками свечей. Фигура Аркима казалась огромной.
– Я мог бы сделать все мягче. Тебе больно?
Она едва сдерживала внутренний трепет, но сумела холодно ответить:
– Я в порядке. Ты, очевидно, не был готов к тому, что я девственница, потому что все время считал меня дешевой шл…
– Даже не произноси это слово. – Арким шагнул к ней.
Сильви скрестила руки на груди, жалея, что не переоделась. Платье показалось ей слишком тонким.
– Не обязательно извиняться… или зачем ты там пришел. Я все поняла. Ты не очень-то обрадовался тому, что я девственница, и у тебя нет ни малейшего желания сделать меня женщиной.
Акрим подошел еще ближе и покачал головой. На его лице было написано недоверие. Сильви только сейчас заметила щетину на его щеках и вспомнила прикосновение жестких волосков к своим нежным щекам, а еще между ног…
– Это неправда. Я не смог справиться с собой, и мне очень жаль. Я не имел права срываться на тебе. Я просто был в шоке, потому что ожидал… – Арким взлохматил волосы, выругался и быстро пошел к выходу.
Сердце девушки замерло, и вся ее деланая храбрость готова была рассыпаться в прах, когда он оперся рукой о дверной проем и заговорил, не оборачиваясь, будто обращался к чернильной темноте за дверью:
– Моя мама была девственницей. Мой отец соблазнил ее и лишил невинности. Она не испытала удовольствия. Он был груб…
Арким обернулся, и Сильви почувствовала, что ее сердце забилось слишком часто. Она почти упала на кровать.
– Откуда ты знаешь?
Он был мрачен.
– Мама вела дневник. Он лежал в коробке с ее личными вещами, которая каким-то чудом сохранилась. Я читал его, когда был еще подростком… Когда выяснилось, что ты… невинна… Я понял, что поступаю с женщиной так, как он поступил с ней.
Сильви покачала головой и встала, как никогда сильно желая быть с ним рядом.
– Ты же не знал… Я могла тебе объяснить, но не стала. – Она закусила губу. – Возможно, это звучит глупо, но, если уж ты рассказал мне о том, что пережил… Я просто хотела, чтобы ты стал тем самым…
Арким слегка пошатнулся.
– Ты хотела со мной переспать, потому что тебе было меня жалко?
– Нет. – Сильви помолчала, но потом тихо призналась: – Может быть…
Арким взглянул на нее так, будто хотел пригвоздить к месту, но она положила руку ему на плечо. По лицу Аркима было видно, что его гордость уязвлена.
– Ты не так понял. – Ее губы слегка изогнулись. – Поверь, ты не вызываешь жалость, Арким, все, что угодно, только не это. Я хотела с тобой переспать, потому что ты – первый мужчина, который вызвал у меня желание. С первой встречи я захотела тебя. Даже когда ты смотрел на меня с презрением, желание не исчезало.
– И у меня тоже. – Его голос звучал насмешливо.
Сильви чувствовала, что ее щеки горят, когда она вспомнила их первую встречу. То ошибочное впечатление, которое она произвела.
Она выпустила руку Аркима и пожала плечами.
– Я думала, что могу подарить тебе… чистоту. Самое лучшее, что у меня было. Показать тебе, что не все на свете испорчено. – Сильви взглянула на него. – Ты совершенно не похож на отца. А я – вовсе не твоя мать. Между нами происходит совсем другое. Ты остановился, поняв, что мне больно. А твой отец не удосужился это сделать.
