– Я не нахожусь в опасном положении!
– Ты в ужасе от своих эмоций, – сказала Джорджия.
– Неправда.
– Ты бежишь от близости, как испуганный школьник.
– Что?
– Противостояние не погубит тебя, Никос. У тебя просто состоится неудобный разговор, но это не конец жизни. Мы же не ненавидим друг друга. Почему бы нам не оставаться друзьями?
– А мы уже подружились? – прервал Никос.
Он нависал над ней, сдвинув черные брови над проницательными карими глазами.
Джорджия на секунду задумалась:
– Да. По крайней мере, я так считала. Это единственный способ пройти через то, что нам предстоит.
– Значит, у тебя все-таки есть сомнения по поводу того, как ты поступишь?
– Я, как любая женщина, полна противоречий. Я чувствую, как внутри меня растет ребенок. Он толкается, когда я разговариваю. Когда я ложусь спать, он становится активным. Мы с ним словно играем в игру. – Ее горло саднило, к горлу подступил ком.
Никос присел на стул у дивана и наклонился вперед, пристально глядя на Джорджию.
– Я усложняю ситуацию, да?
– Мне трудно. – Она попыталась улыбнуться. – Я не знаю, как мы все это переживем.
– Когда ты так говоришь, я начинаю нервничать.
– А я нервничаю каждый раз, когда думаю, что ты изолируешь ребенка от мира. Обещай мне, что ты будешь брать его в поездки и путешествия за пределами Камари.
Никос вгляделся в ее глаза:
– Я обещаю.
Джорджия сморгнула слезы:
– Я тебе верю.
– Я буду ему хорошим отцом, Джорджия. Я буду любить его и защищать.
– Защищать от чего, Никос? От мира или от себя?
Он поерзал на месте, чувствуя себя неуютно.
– Ты становишься по-настоящему опасным, когда отстраняешься от меня, – продолжала Джорджия. – Мне не нравятся твои холодность и злость, твоя отчужденность заставляет меня чувствовать себя отвергнутой.
– Я отстранился от тебя, чтобы не причинять тебе боль, – произнес Никос.
– Ты делаешь мне больно, когда так поступаешь.
– Я причинил тебе боль, пока мы были на горе. Из-за меня ты убегала в слезах.
– Потому что ты оттолкнул меня! Ты подарил мне невероятный опыт, а потом исчез на несколько дней. Мне было обидно. Почему ты так поступил после того, как мы почти сблизились? Зачем ты меня наказываешь?
– Я наказываю не тебя, а себя. – Его голос дрогнул. Никос почувствовал, как из его тела постепенно уходит напряжение. – Я должен лучше себя контролировать. Мне не следовало пользоваться твоей слабостью.
– Ты не пользовался мной. Это я воспользовалась тобой. Мне нравилось все, что ты делал, и я хотела большего.
Его глаза вспыхнули, и она кивнула:
– Мне понравилось быть с тобой. Ты такой замечательный. Серьезно. Ты подарил мне удовольствие, а потом бросил меня, и я решила, что мое удовольствие тебя рассердило.
– Нет.
Джорджия подняла бровь:
– Тогда почему ты сбежал от меня и прятался несколько дней?
– Я хотел тебя. Я хотел отнести тебя в кровать, раздеть тебя и… – Он замолчал и провел рукой по щетине на подбородке.
Джорджия ждала, но Никос не собирался продолжать.
– Прости меня за нахальство, Никос, но мне понравилось твое намерение.
– А если бы я причинил тебе боль?
– Ты имеешь в виду, если бы мы занимались любовью? Ты же не собирался меня душить или бить?
– Нет!
– Тогда что же тебя пугает?
– Я ненасытный.
– Это плохо? Ты хочешь меня шокировать?
– Я хочу тебя. Я хочу быть с тобой. Я желаю уложить тебя в свою постель и часами целовать и ласкать тебя, пока ты не забудешься от удовольствия. Но если это произойдет, отношения между нами усложнятся, а они и так непростые, не правда ли?
У Джорджии чаще забилось сердце и пересохло во рту.
– Да.
– Поэтому я стараюсь держаться от тебя подальше, чтобы не целовать тебя и не прикасаться к тебе.
Джорджия округлила глаза и с трудом сглотнула. Сердце едва не выскакивало из ее груди. Она почувствовала сильное возбуждение.
– Тебе нравится секс.
– Нравится, – кивнул Никос. – Но ты нравишься мне еще больше, поэтому я борюсь с собой. Я держу с тобой дистанцию, чтобы не наломать дров.
– Так вот откуда это напряжение между нами. Ты избегаешь меня, потому что ты хочешь меня. А я чувствую себя одинокой, потому что хочу быть с тобой. Ты нравишься мне, даже когда ужасно себя ведешь.
– Я не могу тебе нравиться. Ты почти меня не знаешь.
Джорджия потянула его за рукав:
– Позволь мне узнать тебя.
– И чем это нам поможет? Мы знаем, как все закончится.
– Точно. Мы оба знаем, каким будет конец. Я не останусь в Греции. Мой мир и моя жизнь в Атланте. Твоя – здесь. Ни один из нас не ищет отношений с обязательствами. Мы просто пытаемся остаться в здравом уме. Мы стараемся выбраться из стрессовой ситуации.
– Стресса не возникнет, если мы будем жить в разных частях виллы.
Джорджия тихо и немного грустно рассмеялась:
– Неужели из нас двоих только я реалист?
Никос уставился на ее губы. Она чувствовала его желание. Ее тело дрожало от предвкушения. Джорджия коснулась его запястья, потом погладила тыльную сторону его ладони и переплела пальцы с его пальцами.
– Я не выдержу три месяца, Никос.
Он сжал зубы:
– Мы должны…
Ее глаза горели, а сердце учащенно колотилось.
– Я схожу с ума.
Он отстранился от нее, встал и прошелся по комнате.
– Мы постараемся держаться подальше друг у друга.
Ком в ее горле стал больше.
– Нет! Я сойду с ума, Никос. Я уже чувствую себя в ловушке. Я не привыкла к такой изоляции. Нам нужно как-то снять стресс, чтобы проделать этот долгий путь. Мы можем завтра куда-нибудь поехать? Если не завтра, то на этой неделе?
– Ты сегодня ходила в бассейн? – спросил Никос. – Поплавай, и тебе полегчает.
– Я не хочу плавать.
Он отвел от лица чернильно-черные волосы.
– Тогда подольше походи пешком.
– Как сегодня? Ты предлагаешь мне влезть на гору? – в ярости выпалила Джорджия. – Может, мне тоже побегать?
– Бегать тебе не надо.
– Бег не навредит ребенку.
