Ей трудно вообразить! А ведь это было как раз то, что ему хотелось сделать: повести себя как пещерному человеку и овладеть ею незамедлительно.
– Я боюсь не тебя, а того, что ты можешь сделать. – Чейз быстро направила разговор в другое русло, поскольку разум подсказал ей, что дело приняло неожиданный и нежелательный оборот. – Ведь ты уже выказал намерение наказать Бэт, потому что ты… Из-за меня.
– И тем не менее я сейчас здесь.
Алессандро положил ладонь на стену возле головы Чейз. И почувствовал запах ее волос. Помимо воли взгляд Алессандро опустился к блузке крайне благопристойного фасона под стать темно-синему пиджаку. Он ощутил, как участилось дыхание Чейз, как опускаются и приподнима ются ее груди и как она отчаянно старается не встречаться с ним взглядом.
Поспешно оттолкнувшись от стены и больше не удерживая Чейз в ловушке, Алессандро успел отметить, что она расслабилась и выдохнула. Он не намеревался терять контроль над собой. Однажды Алессандро уже проиграл в отношениях с этой женщиной, и ему вовсе не хотелось становиться своего рода неудачником, взявшим в привычку игнорировать уроки жизни.
– Я понял… – он уже направился к входной двери, – чего не хватает в твоем доме. Фотографий! Где снимки молодой влюбленной парочки тех времен, когда твой муж был еще жив? Я-то предполагал, что увижу на них лица двух счастливых людей, держащихся за руки и с обожанием глядящих друг на друга.
Они направились к ожидавшей их машине. За ее внешним спокойствием и гордо вскинутой головой крылось ощущение крайней неловкости и душевного разлада.
– Почему ты задаешь мне все эти вопросы? – вспыхнув, спросила она, как только они оказались в автомобиле.
Алессандро повернул лицо к Чейз:
– Почему ты так рассердилась на меня?
– Я… Нет… Просто я не люблю быть окруженной воспоминаниями. По-моему, важнее жить дальше, оставив прошлое в прошлом. Ты не хочешь поговорить о приюте? Я взяла с собой всю необходимую информацию о нем и могу по пути ознакомить тебя с ней. – Она возилась с застежкой своего портфеля, когда вдруг ощутила руку Алессандро на своей руке.
– Оставь это. Чейз отдернула руку:
– Мне показалось, что ты настоял на том, чтобы забрать меня из дома, чтобы по дороге иметь возможность поговорить о приюте.
– Меня больше интересует отсутствие фотографий в твоем доме. Ни единого снимка мужа. И нет фотографий других членов семьи. Почему?
Краска бросилась в лицо Чейз. Сейчас ей стало неловко за то, как легко она лгала тогда, в прошлом. Но в том, юношеском, возрасте ей не казались грехом безобидный обман и хвастовство выдуманными родителями. Разве понравилось бы богатому, красивому парню узнать, что у тебя нет семьи? Что твоя мать умерла от передозировки наркотиков, когда тебе было всего четыре года? А Чейз так хотелось тогда произвести на Алессандро впечатление придуманной ею семьей, довольно замкнуто и спокойно живущей в сельской местности.
Каждая минута рассказов о придуманной семье доставляла Лиле удовольствие, пока ей не пришла в голову мысль, что она влюбилась в человека, который на самом деле ничего не знает о ней. Факт ее замужества был лишь одним из многих, которые Лила хранила в секрете. А к тому времени, когда она это поняла, было уже поздно отрекаться от озвученных фантазий.
И вот теперь…
– Мои родители… э-э… они переехали в Австралию несколько лет назад. Это была…хм… их всегдашняя мечта.
Чейз возненавидела себя еще и за эту ложь, но впервые в жизни она не знала, что делать.
– Как? Оставили единственного ребенка и смотались на край света?
– Люди делают то, что делают, – неопределенно произнесла Чейз. – Разве тебе иногда не хочется вот так же исчезнуть на другом конце земли?
– Со мной такие исчезновения происходят довольно часто, но всегда по делу.
Чейз не могла представить для себя ничего более неподходящего, чем путешествие по миру с целью получения все больше и больше денег и возможностей заключения все более крупных сделок. Ее жизненными приоритетами всегда были стабильность, безопасность и выбор места, где можно было бы пустить глубокие корни. Она даже ухитрялась начинать этот, к сожалению, безуспешный, процесс укоренения.
– Я удивлена тем, что даже спустя столько времени ты все еще пытаешься компенсировать последствия «безответственных выходок» своих родителей. – Эти слова сорвались с языка Чейз прежде, чем она обдумала их, и она тут же пожалела о сказанном.
Алессандро же слова Чейз напомнили о том, как много она знала о нем, и всколыхнули горечь, уже затянутую тонкой ледяной коркой. Как все-таки могло случиться, что он рассказал этой женщине много такого, чего никогда никому не говорил.
Но тогда она была совсем другой. До нее Алессандро не встречал никого, похожего на Лилу. Молчаливая и в то же время ироничная; осторожная, но на Алессандро всегда смотревшая открытым взглядом; сдержанная, но умеющая как никто внимательно слушать собеседника.
Среди студентов с их пустой болтовней и среди псевдоискушенных, демонстративно скучающих людей, с которыми он общался в свои рабочие будни, Лила была для него оазисом покоя. И да, он многое рассказывал ей о себе потому, что Алессандро доверял ей, и еще потому, что, черт возьми, он был влюблен.
Алессандро стиснул зубы:
– У меня не вызывают интереса твои психологические экзерсисы.
– Пусть так, – произнесла Чейз в ответ на его реплику. – Однако если мне не позволено говорить о твоей истории, то я не понимаю, почему ты должен интересоваться моей.
Чейз меньше всего нужны были въедливые расспросы Алессандро о ее так называемых родителях. Но как он посмел намекать на то, что они оставили ее на произвол судьбы просто потому, что сочли возможным осуществить свою давнюю мечту эмигрировать в Австралию? Она почти посочувствовала этим мифическим родственникам.
На лице Чейз появилась странная полуулыбка, когда она осознала этот свой порыв. Алессандро тотчас сузил глаза. Чему она улыбается? У него возникло неодолимое желание узнать это.
– Так что с приютом? – Этим вопросом Алессандро заблокировал приятные мысли Чейз, вызвавшие ее улыбку.
– С приютом… – Чейз сделала уже знакомый ему вздох облегчения.
Угроза миновала, и Чейз начала описывать жизнь в Доме Бэт. Она улыбалась, рассказывая о женщинах, которые приходили в этот дом. Посвятила Алессандро в планы Бэт по реконструкции приюта. А потом сказала ему, что у него каменное сердце, если он решил снести приют (подумать только!) ради какого-то дурацкого торгового комплекса для людей, у которых денег куда больше, чем чувств.
Как профессиональный адвокат, Чейз не имела права на такие высказывания, но она не могла сдержаться.
Они вовремя прибыли в приют, и Алессандро сразу же определил свои возможности для инвестиций.
Большой дом в викторианском стиле явно нуждался в огромных денежных средствах для значительного ремонта. Однако место его расположения делало участок с приютом «жемчужиной», ожидающей грамотной, современной застройки.
