– Сейчас есть только два выхода из положения, – нарушил
гнетущую тишину Бич, к мнению которого всегда относились с подчеркнутым
уважением, ведь он был федеральным судьей и часто сталкивался с подобными
делами в судебной практике. – Первый – вернуться к нашим обвинительным
заключениям и еще раз попытаться отыскать в них слабые места, а потом
обратиться с прошением о сокращении срока пребывания в тюрьме. В определенных
случаях судья имеет право досрочно освободить заключенного. Хотя, конечно,
такое случается крайне редко.
– А в каких именно случаях судья может пойти на это? –
спросил Ярбер.
– Только тогда, когда заключенный готов предоставить
дополнительную информацию о совершенных ранее преступлениях. Если такая
информация поможет властям раскрыть новые преступления, то срок отсидки
сокращают на несколько лет.
– Лично меня это нисколько не вдохновляет, – иронично
заметил Ярбер.
– А второй выход? – напомнил Спайсер.
– Второй заключается в том, чтобы любой ценой выйти на волю
под надзор полиции. На самом деле полиции плевать на образ жизни отпущенных под
их надзор заключенных. Они живут в определенном месте и изредка отмечаются в
участке, но на самом деле могут делать что душе угодно. Если наши новые друзья
из Вашингтона окажут давление на тюремное начальство, то нас могут выпустить на
свободу, а потом и вовсе забыть через некоторое время.
– И все это время нужно жить в том самом месте, которое
укажут нам сверху? – воодушевился Спайсер.
– Да, но эти дома сильно отличаются один от другого, –
пояснил Бич. – В одних порядки очень либеральные, и ты можешь делать там что
захочешь, а в других существует довольно строгая система контроля, вплоть до
того, что заключенных запирают на ночь и выпускают по специальному разрешению.
Кроме того, строго ограничено право пользования телефоном. В большинстве
случаев позвонить можно лишь один раз в день. Все зависит от того, какой
порядок установит там Национальное бюро тюрем.
– Да, но при этом мы все равно останемся заключенными? –
спросил Спайсер.
– Ну и что? – пожал плечами Ярбер. – Лично я все равно не
стану никогда больше голосовать на президентских или губернаторских выборах.
– У меня есть идея, – неожиданно заявил Хэтли Бич. – Она
пришла мне в голову прошлой ночью. Думаю, в ходе переговоров мы должны
заставить Аарона Лэйка помиловать нас, когда он победит на выборах и станет
новым президентом.
– Я тоже думал об этом! – радостно выкрикнул Спайсер.
– И мне приходила в голову такая мысль, – поддержал его
Ярбер. – Но тут есть одна загвоздка. После выборов он может просто забыть про
нас. Кого волнуют какие-то письма или записки? Ведь главное для нас – не
напугать Лэйка, а выйти на свободу, разве не так?
– И все равно нам ничего не стоит выставить такое условие, –
продолжал настаивать на своем Бич.
Собратья сосредоточились на кофе и несколько минут
напряженно молчали.
– Этот Аргроу начинает действовать мне на нервы, – признался
Ярбер.
– Почему?
– Не знаю. Он какой-то странный. Появился здесь неожиданно,
сразу же оказался в библиотеке и мгновенно стал нашим другом. А потом провернул
абсолютно невероятную операцию с нашими деньгами, переведя их в панамский банк,
теперь же заделался посредником между нами и Аароном Лэйком. Я не исключаю, что
кто-то за пределами тюрьмы постоянно просматривал всю нашу почту, но почти
уверен, что это был не Аарон Лэйк.
– А меня это совершенно не волнует, – равнодушно пожал
плечами Спайсер. – В конце концов, Лэйку действительно нужно было выйти на
человека, который мог бы поговорить с нами.
Он навел справки, выяснил, что Аргроу сидит в этой тюрьме и
что у него есть брат, который часто его навещает.
– А тебе не кажется, что все как-то уж слишком просто? –
хитро прищурился Бич.
– Возможно, но это пока единственное разумное объяснение
того, что здесь происходит.
– И все-таки в одном Финн, безусловно, прав, – продолжал
размышлять Бич. – Сейчас мы имеем все основания полагать, что в этом деле
замешан кто-то еще.
– Кто?
– Это сейчас самый важный для нас вопрос, – рассудил Ярбер.
– Я уже целую неделю не сплю, пытаясь догадаться, но пока безуспешно. Ясно
только, что кто-то пристально следит за нами.
– А стоит ли ломать из-за этого голову? – вмешался Спайсер.
– Какая нам, в сущности, разница, кто именно вытащит нас отсюда? Если это
сделает Лэйк, ну и Бог ему в помощь, а если кто-то другой – какое нам дело до
этого?
– Не забывай про Тревора, – напомнил Бич. – Бедолага получил
две пули в затылок.
– «Трамбл» может оказаться более безопасным местом, чем нам
иногда кажется.
Однако Спайсера эти доводы не убедили. Он допил остатки кофе
и посмотрел на друзей:
– Неужели вы думаете, что Аарон Лэйк, довольно известный в
стране политик и без пяти минут президент, станет нанимать киллера, чтобы
расправиться с каким-то никчемным адвокатом?
– Нет, – мгновенно отреагировал Ярбер. – Вряд ли он способен
на это. Это было бы глупо с его стороны. Нет, я не думаю, что Аарон Лэйк пойдет
на убийство троих человек ради сохранения своего маленького секрета. Но я
абсолютно убежден, что Тревора убил тот самый человек, который постоянно
просматривает всю нашу почту.
– А я в этом не уверен, – упрямо повторил Спайсер.
* * *
Когда Аргроу вихрем ворвался в библиотеку, все трое сидели
за столом, как будто давно ждали его. Он подскочил к ним, осмотрелся и,
убедившись, что рядом никого нет, наклонился к собратьям:
– Я только что виделся с братом и получил от него
чрезвычайно важную информацию.
Все быстро вскочили и направились в комнату для совещаний,
плотно закрыли дверь и расселись за столом.
– События развиваются так быстро, что голова кругом идет, –
затараторил Аргроу, все время оглядываясь на дверь. – Аарон Лэйк готов заплатить
вам требуемую сумму. Деньги будут переведены в любой банк, который вы укажете.
Если хотите, я могу помочь вам в этом деле, если нет – сами решайте, что вам
делать и где вы будете хранить их.
Пораженный Спайсер посмотрел на Аргроу и закашлялся.
– По два миллиона каждому? – едва слышно выдавил он.
