Где-то посреди своей пылкой речи Лэйк стал стращать
собравшихся китайской военной угрозой, причем делал это настолько вдохновенно,
что не поверить ему было просто невозможно.
– Более двадцати лет мы беспрепятственно позволяли им
воровать наши военные технологии, и в результате в их руках оказалось почти
сорок процентов наших ядерных секретов, – подытожил он, и все присутствующие
возмущенно зашумели. – Сорок процентов, подумайте только! – прокричал он в микрофон.
В течение пяти минут Аарон Лэйк вовсю клеймил китайцев,
обвиняя их во всех смертных грехах и в особенности в небывалом наращивании
вооружений. Этот ход тоже был подсказан директором ЦРУ. Прежде всего нужно было
напугать американцев китайской угрозой и растущей военной мощью азиатов, а чуть
позже перейти к русским и окончательно подавить волю избирателей. Опыт
подсказывал Мэйнарду, что самые сильные аргументы лучше приберечь для
завершающего этапа кампании.
А Лэйк тем временем продолжал нагонять страх на избирателей
и вскоре перешел к своей программе спасения страны. Когда он пообещал удвоить
расходы на оборону за первые четыре года своего правления, зал в буквальном
смысле взорвался от восторга и наградил его такими овациями, что у него еще
долго в ушах звенело. Восторг этих людей был совершенно искренним, так как речь
он держал перед четырьмя тысячами рабочих и служащих, занятых производством
боевых вертолетов.
Тедди наблюдал за этим шоу не без удовольствия, продолжая
гордиться тем, что удачно выбрал человека, способного искусно выполнить его
замысловатый план. Им все-таки удалось затмить недавно состоявшееся бесцветное
политическое шоу в Нью-Хэмпшире и фактически полностью нейтрализовать его
результаты. Имя Лэйка не значилось в списках участников этого шоу, и он
откровенно заявил, что гордится этим.
Такого уже давно не было в политической истории США.
«Кому нужны эти пресловутые праймериз в Нью-Хэмпшире? – не
уставали цитировать газеты слова Лэйка. – Пусть они делят этот штат между
собой, а я возьму всю остальную страну».
Лэйк закончил речь под бурные, долго не смолкавшие
аплодисменты и снова стал энергично пожимать руки окружившим его сторонникам.
После этого Си-эн-эн переключила камеры на свою студию и в течение следующих
пятнадцати минут пережевывала сенсацию, свидетелями которой стали миллионы
телезрителей.
Тедди щелкнул кнопкой, и на экране появилось другое
изображение.
– А это уже законченный продукт, – сказал он. – Первое его
испытание.
На экране появилась разработанная в недрах его управления
политическая реклама в поддержку Аарона Лэйка. На экране замелькали кадры,
отснятые в Китае. Несколько китайских генералов пристально наблюдают за военным
парадом – длинные шеренги военных, чеканя шаг, демонстрируют полную готовность
выполнить любой приказ военного командования и руководства своей страны.
– «Вы думаете, мир стал безопасным?» – прозвучал за кадром
тревожный вопрос диктора, обращенный к миллионам соотечественников.
Картинка мгновенно изменилась, и на экране появились кадры
военных парадов в Ираке, Ливии, Сербии и Северной Корее. Даже бедный Фидель
Кастро не был обойден вниманием репортера, хотя его изрядно ослабленная
недоеданием армия уже не производила столь угрожающего впечатления, как раньше.
– «Наша армия, – продолжал нагнетать тревогу диктор, словно
война уже началась, – сейчас не в состоянии выполнить задачи, аналогичные тем,
которые она выполняла в девяносто первом году в Персидском заливе».
Вслед за этим на экране появились беснующиеся толпы
возмущенных индийцев, а чуть позже – столь же воинственных пакистанцев.
– «Китай хочет во что бы то ни стало присоединить к себе
Тайвань, – продолжал угрожать диктор, пока китайские солдаты со свирепыми
лицами бодро чеканили шаг. – Северная Корея с таким же упорством стремится к
захвату своих южных соотечественников, – надрывно звучал голос на фоне лязга
танков, идущих по центральным улицам Пхеньяна. – Соединенные Штаты всегда были
для них вожделенной целью, а сейчас стали к тому же легкой мишенью».
Голос резко изменился, и на экране появился зал конгресса,
где проходило одно из слушаний по военному бюджету. На трибуне стоял увешанный
орденами и медалями генерал, докладывавший членам подкомитета ситуацию с
расходами на оборону.
– «Вы, члены конгресса, – жестко чеканил он каждое слово, –
с каждым годом уменьшаете расходы на оборону.
Бюджет нынешнего года не стал исключением. Сейчас он гораздо
меньше, чем расходы на оборону пятнадцать лет назад.
Вы требуете, чтобы военные были готовы к боевым действиям в
Корее, на Ближнем Востоке, а теперь еще и в Восточной Европе, но сами постоянно
урезаете ассигнования. Ситуация просто критическая».
Экран телевизора неожиданно погас, и только прежний угрюмый
голос продолжал звучать в динамиках:
– «Двенадцать лет назад в мире было две сверхдержавы.
Сейчас нет ни одной».
Экран снова вспыхнул, на нем появилось красивое и внушающее
доверие лицо Аарона Лэйка.
– «Лэйк, пока еще не поздно!» – прозвучал уже ставший
известным лозунг самого таинственного кандидата в этой президентской гонке.
– Что-то не нравится мне этот ролик, – прокомментировал Йорк
после небольшой паузы.
– Почему?
– Слишком много негатива.
– Вот и хорошо. Становится немножко тревожно, не правда ли?
– Не то слово. Ужас охватывает от безысходности.
– В этом все и дело, – обрадовался Тедди. – Через неделю мы
наводним такой рекламой все телеканалы, и все мягкотелые противники Лэйка будут
визжать от страха. А вслед за ними забеспокоятся и рядовые избиратели. Это
поможет им сделать окончательный и к тому же нужный нам выбор.
Только сейчас Йорк понял всю глубину хитроумного плана,
который созрел в голове его шефа. Люди действительно будут напуганы до такой
степени, что воспримут Лэйка как единственного спасителя нации. Страх и ужас –
вот главные аргументы, на которых строит все свои расчеты директор ЦРУ.
В каждом крыле огромного здания тюрьмы «Трамбл» было по
одной комнате для просмотра телепередач. Там стояли телевизоры и по нескольку
рядов стульев. Поначалу были даже пульты дистанционного управления, но потом их
унесли, чтобы не было споров по поводу того, какую передачу смотреть.
