– «Я – Аарон Лэйк, и вы, вероятно, не знаете меня. Я решил
вступить в борьбу за пост президента нашей великой страны только потому, что
сильно напуган. Я боюсь Китая, Восточной Европы и Ближнего Востока. Я боюсь
этого страшного и непредсказуемого мира, который меня окружает. Боюсь того, что
наши доблестные вооруженные силы окажутся не в состоянии противостоять
потенциальному агрессору. В прошлом году федеральное правительство получило
весьма приличное превышение доходов над расходами, и тем не менее мы тратим
сейчас на укрепление обороноспособности страны гораздо меньше, чем пятнадцать
лет назад. Нас утешают тем, что наша экономика сейчас развивается быстрыми
темпами и сильна как никогда, но окружающий нас мир стал за последние годы
более опасным, чем мы можем себе представить. Число наших врагов растет с
каждым днем, а наша способность защитить себя оставляет желать лучшего.
Откровенно говоря, мы уже сейчас не можем защитить себя. Если я стану
президентом, то непременно удвою расходы на оборону в течение первого же срока
своего правления».
И при этом никаких ухмылок, никаких ужимок, просто
нормальная и вполне внятная речь человека, который серьезно озабочен судьбами
страны и готов спасти ее.
– «Лэйк, пока еще не слишком поздно», – снова напомнил голос
комментатора.
«Неплохо, совсем неплохо», – подумал Хэтли Бич, прикурил еще
одну сигарету, последнюю за сегодняшний день, и посмотрел на лежащий рядом
конверт. Да, пять миллионов баксов – слишком большая сумма для него. Конечно,
он заплатил бы этим несчастным людям, если бы мог. Но откуда взять такие
сумасшедшие деньги?
Хэтли вдруг страшно захотелось выпить хотя бы пару глотков
бурбона. Да, полностью оправдать себя перед судом присяжных было практически
невозможно, он и так скостил себе почти половину срока, однако и второй
половины вполне достаточно, чтобы окончить здесь свои дни. К концу срока ему
будет шестьдесят пять, но Хэтли был абсолютно уверен, что не доживет до этого
возраста.
Бич вышел из комнаты, не выключив телевизор, и направился к
себе. Было десять часов вечера, и следовало укладываться спать. У дверей своей
камеры он столкнулся с соседом Робби – молодым парнем из штата Кентукки,
который получил срок за двести сорок ограблений жилых домов. Робби грабил дома,
а потом продавал украденное оружие, бытовую технику и всякую мелочь, а на
вырученные деньги покупал кокаин.
Он сидел здесь уже четыре года, считался ветераном и именно
поэтому занял нижнее место на двухъярусной койке.
– Спокойной ночи, Робби, – сказал он и выключил свет.
Бич забрался в постель и укрылся до подбородка тонким
одеялом.
– Спокойной ночи, Хэтли, – прозвучал снизу мягкий голос
сокамерника.
Иногда они болтали в темноте, совершенно не опасаясь, что
кто-то может их подслушать. Стены здесь были толстые, кирпичные, а дверь
металлическая. Робби было всего двадцать пять лет от роду, а когда он выйдет из
тюрьмы на свободу, ему исполнится сорок пять. Прекрасный возраст, когда можно
все переиначить и начать новую жизнь. Промежуток времени между отбоем и сном
был для Бича самым ужасным.
В голову лезли дурные мысли, избавиться от которых было
практически невозможно. Он вспоминал ошибки молодости, все, что приобрел и
потерял, упущенные возможности, минуты отчаяния и так далее. Как он ни
старался, никак не мог приучиться засыпать сразу после того, как закроет глаза.
Это было бы слишком просто. Сначала нужно было отдать себя в руки своего
внутреннего палача, и только после его жестокой казни, когда сил уже
практически не было, он мог позволить себе такую роскошь, как беспокойный и
тяжелый сон.
В последнее время Бича стали донимать мысли о том, что на
воле подрастает внучка, которую он так и не успел повидать. Да и дети не давали
покоя. В целом они были неплохими людьми, но кто знает, как именно скажется на
них отсутствие отца и вольное поведение матери. Что же касается жены, то о ней
он никогда не думал. Зато довольно часто вспоминал о ее деньгах. И еще он
нередко размышлял обо всех своих друзьях.
Когда-то он считал их близкими и преданными, но где они
сейчас и почему забыли о нем?
Годы в тюрьме и никакого будущего. Одно только прошлое, да и
то не очень радостное. Даже лежавший на нижней койке Робби имел все основания
надеяться на будущее и реальную возможность начать новую жизнь. А он? Что
осталось ему? На что он может надеяться? На что уповать? На кого опереться в
трудную минуту? Иногда грустные мысли приводили его в такое отчаяние, что
хотелось как можно быстрее окочуриться и оказаться в теплой и благодатной земле
родного Техаса на заднем дворике той самой церкви, которую он помнил с детства.
Вот только бы нашелся добрый человек и купил ему надгробную
плиту.
Глава 6
День 3 февраля стал да Квинса Гарба самым ужасным днем в его
жизни. Более того, он вполне мог стать последним, и непременно стал бы таким,
если бы в этот день его личный врач находился в городе. Без него Квинс не мог
достать нужное количество снотворных таблеток, а свести счеты с жизнью при
помощи оружия у него просто не хватило смелости.
Начинался этот день хорошо и приятно, впрочем, как всегда.
Он поздно встал, неплохо позавтракал и какое-то время наслаждался одиночеством,
что бывало довольно редко. Его двадцатишестилетняя жена к этому времени уже
уехала в город на какой-то благотворительный праздник, где должна была собирать
деньги для нужд бездомных. Она занималась благотворительной деятельностью уже
много лет, и это, к счастью, отнимало у нее столько времени, что он мог не
видеть ее целыми днями.
Когда Квинс вышел из своего огромного дома на окраине
городка Бэйкерс, что в штате Айова, начался сильный снегопад. Квинс быстро
забрался в свой длинный дорогой «мерседес» черного цвета и через десять минут
уже был возле банка, которым управлял. Квинс Гарб был довольно известным
человеком в городе и представлял интересы большого семейства банкиров, предки
которых основали свое дело более ста лет назад. Он припарковал машину на
стоянке, которая давно была зарезервирована исключительно для него, но в банк
не пошел, а быстро свернул за угол и направился на местную почту, куда
захаживал не реже двух раз в неделю. В течение довольно длительного времени он
арендовал там небольшой сейф, о котором не знали ни жена, ни его секретарь, ни
кто-либо другой.
