Оно принималось на месте и без проволочек, чаще всего обе
стороны признавали решение суда справедливым. Местное судопроизводство не
предусматривало апелляций, так как апеллировать было фактически не к кону.
Опрашиваемые по тому или иному делу свидетели, как правило, не присягали на
Библии и не клялись говорить исключительно правду.
Разумеется, в таких условиях дача ложных показаний и
лжесвидетельство были обычной практикой. В конце концов, дело происходило в
тюрьме, а не в обычном суде.
– Что у нас дальше? – повернулся к Т. Карлу Спайсер.
Тот слегка замялся, а потом собрался с силами и решительно
ответил:
– Дело Уиза.
В столовой воцарилась гробовая тишина, а потом вдруг
послышался скрип старых пластиковых стульев и агрессивно-нервное ерзанье
присутствующих. Шум и скрип в зале продолжались до тех пор, пока Т. Карл не
вышел из себя и не призвал к порядку.
– Хватит ерзать! – громко воскликнул он, нетерпеливо
взмахнув рукой. – Вы и так слишком близко придвинулись к судьям. –
Действительно, внезапно возбудившиеся слушатели оказались на расстоянии менее
двадцати футов от судейского стола. – Призываю всех к порядку и прошу не
приближаться к судьям!
Дело Уиза рассматривалось в тюрьме «Трамбл» уже несколько
месяцев. Он был молодым и весьма дерзким мошенником с Уолл-стрит, и, по слухам,
облапошил не одного богатого клиента, скопив таким образом не менее четырех миллионов
долларов. Уиз надежно укрыл деньги в одном из банков за границей и эффективно
распоряжался ими из тюрьмы. Ему осталось сидеть еще как минимум шесть лет,
после чего он должен был выйти на свободу. К тому времени ему будет сорок и он
вполне сможет насладиться жизнью миллионера. Все обитатели «Трамбла» считали,
что он ведет себя достойно, тихо, не нарывается на неприятности и с нетерпением
ждет того момента, когда двери тюрьмы распахнутся перед ним и позволят
добраться до сбережений. Никто не сомневался в том, что он сразу же улетит на
своем самолете в какую-нибудь маленькую страну, где без особых проблем будет
доживать оставшиеся годы. А слухи о его богатстве и предприимчивости с каждым
днем все активнее циркулировали среди обитателей тюрьмы.
Заключенные видели, что этот парень держится в стороне от
остальных и почти все свободное время проводит за изучением финансовых сводок и
анализом экономических публикаций, совершенно непонятных для непосвященных.
Вскоре друзья по несчастью стали проявлять к нему повышенный интерес и
попытались вырвать у него хоть какую-нибудь полезную информацию относительно
выгодного вложения оставшегося на воле капитала. Причем больше всех преуспел в
этом бывший адвокат по имени Рук. Он даже организовал своеобразный инвестиционный
клуб, поставивший своей целью заработать приличные деньги на знаниях и опыте
Уиза. Однако члены клуба прогорели, и вот теперь Рук от имени пострадавших
подал иск в суд, обвиняя Уиза в очередном мошенничестве.
После объявления продолжения слушания дела Рук занял место
свидетеля и начал горестный рассказ. Обычная процедура выступлений свидетелей
строилась таким образом, чтобы можно было добиться истины самым коротким и
быстрым путем.
– Итак, – продолжал показания Рук, – я подошел к Уизу и
спросил его, что он думает о котировках акций новой интернетовской компании под
названием «Вэльюнау», о которой я вычитал незадолго до этого в журнале «Форбс».
Я знал, что акции этой компании вот-вот станут доступны широкой публике, и
решил рискнуть. Тем более что с самого начала доверял этой компании и верил в
ее неплохие перспективы. Уиз сказал, что посмотрит бумаги и посоветует, как
поступить. Но я так ничего и не добился от него. Через некоторое время я снова
пришел к нему и сказал: «Эй, Уиз, ну так что там насчет компании „Вэльюнау“?»
Он заявил, будто это весьма солидная компания и скоро ее акции взлетят так
высоко, что пробьют любую крышу.
– Я этого не говорил, – неожиданно воспротивился
расположившийся в другом конце зала Уиз. Он, как всегда, был в гордом одиночестве
и сидел неподвижно, облокотившись на спинку стула.
– Нет, говорил, – настаивал Рук.
– Не говорил.
– Как бы там ни было, – продолжал Рук, – я вернулся в клуб и
объявил, что Уиз высоко оценивает перспективы этой компании, и вскоре мы
приняли решение купить небольшой пакет акций «Вэльюнау». Но обычные люди не
могут этого сделать, если у них нет определенных связей, ведь это закрытое
акционерное общество. Посоветовавшись с друзьями, я снова пришел к Уизу и
сказал: «Послушай, Уиз, ты не мог бы связаться со своими друзьями с Уолл-стрит
и помочь нам купить несколько акций этой фирмы?» Уиз немного подумал и ответил,
что, по его мнению, он мог бы помочь нам.
– Это ложь, – снова возразил Уиз.
– Тихо, – зашипел на него судья Спайсер. – У тебя еще будет
возможность ответить на все обвинения.
– Он лжет, – не унимался тот, наивно полагая, что ничего
подобного в тюрьме быть не должно.
– Несмотря на все это, – продолжал меж тем Рук, – мы решили
сыграть на фондовой бирже и неплохо заработать, заняв видное положение в
компании «Вэльюнау». Наша стратегия заключалась в том, чтобы быстро
ликвидировать все наши холдинги и консолидировать свой капитал.
– Консолидировать капитал? – удивленно переспросил судья
Бич. Рук говорил так, словно был многоопытным банковским менеджером и
финансовым магнатом, распоряжающимся миллиардами долларов.
– Совершенно верно, консолидировать, – подтвердил Рук. – Мы
влезли в долги, заняли деньги у друзей, родственников и таким образом собрали
почти тысячу баксов.
– Тысячу баксов… – задумчиво повторил судья Спайсер и
покачал головой. Неплохой результат для тюремных заключенных. – Что же
случилось потом?
– Потом я снова встретился с Уизом и сообщил, что мы готовы
к самым решительным действиям. Как сейчас помню, это было во вторник. Я спросил
его, может ли он помочь нам приобрести пакет акций нужной нам компании. Уиз
сказал, что нет никаких проблем, поскольку у него есть близкий приятель в
компании «Голден сакс» или что-то в этом роде и он может оказать нам такую
услугу.
– Он снова лжет! – выпалил Уиз из дальнего конца зала.
– Не обращайте на него внимания, – продолжал как ни в чем не
бывало Рук. – Так вот, в среду я снова встретился с Уизом в восточном дворике и
опять спросил его насчет акций. И он еще раз подтвердил, что нет никаких
проблем.
– Вранье, – парировал тот.
– У меня есть свидетель.
– Кто? – оживился судья Спайсер.
– Пикассо.
