Пикассо сидел позади Рука, как, впрочем, и все остальные
шесть членов так называемого инвестиционного клуба. Услышав свое имя, он
неохотно помахал рукой.
– Это правда? – спросил Спайсер.
– Да, – ответил тот. – Рук действительно спросил Уиза насчет
акций, и тот ответил, что готов помочь нам. Он так и сказал: «Нет проблем».
В зале весело захихикали. Пикассо неоднократно выступал в
суде в качестве свидетеля, и почти всегда его уличали во лжи.
– В пятницу началась продажа акций, – продолжал объяснять Рук.
– Одна акция продавалась по цене двадцать долларов. И если бы не этот Мистер
Уолл-Стрит, который пообещал нам свою помощь, то мы вполне могли бы позволить
себе определенное количество акций по такой цене. Потом стоимость акций
поднялась до шестидесяти, а к концу торгов одна акция уже стоила восемьдесят
долларов. Если бы наш план удался, то мы могли бы купить эти бумаги по двадцать
баксов, а к концу того же дня продать по восемьдесят и наварить неплохой
капитал. Купив шестьдесят акций по цене двадцать долларов, а потом продав их по
восемьдесят, мы получили бы три тысячи долларов прибыли.
Тюрьма «Трамбл» не отличалась разгулом насилия, и вряд ли
можно было представить, что кто-то убьет человека из-за трех тысяч баксов, но
поломать кости и намять бока тут могли запросто. Так что Уизу здорово повезло,
что до сих пор у него не было с этим проблем.
– И ты считаешь, что Уиз теперь должен тебе эти три тысячи
долларов? – решил уточнить бывший главный судья Финн Ярбер, угрюмо
нахмурившись.
– Не только я. Мы все так считаем, – подтвердил Рук. – Но
это еще не все. Самое мерзкое и гнусное в этом деле заключается в том, что этот
ублюдок Уиз обманул нас, а сам успел прикупить себе большое количество акций
компании «Вэльюнау».
– Это тоже вранье, причем хамское, – отозвался издали Уиз.
– Прошу следить за выражениями, – строго предупредил его
судья Бич. Впрочем, все и так хорошо знали, что самый верный способ провалить
дело перед судом собратьев – оскорбить их неподобающими выражениями.
– Это все? – спросил судья Спайсер, внимательно посмотрев на
Рука.
Тот хотел было еще что-то добавить, но терпение собратьев
было исчерпано, и он решил не портить им настроение излишней детализацией своих
претензий. Особенно нервничали по этому поводу бывшие адвокаты, которые,
очевидно, все еще вспоминали дни своей былой славы и благополучия.
– Да, думаю, этого вполне достаточно, – согласился с ним
Рук.
– Что ты можешь ответить на это? – обратился Спайсер к
угрюмо молчавшему Уизу.
Тот медленно встал и сделал несколько шагов к судейскому
столу. Затем он брезгливо смерил взглядом Рука и его сторонников, дав понять,
что считает их безнадежными неудачниками, и повернулся к судьям:
– А где же доказательства? Где хоть какое-нибудь
подтверждение этим гнусным измышлениям?
Судья Спайсер опустил голову и стал ждать помощи от своих
коллег. В свое время он был всего лишь мировым судьей и не имел достаточно
большой практики судебных разбирательств, да и полноценным юридическим
образованием не мог похвастаться. Более того, он даже среднюю школу бросил и в
течение почти двадцати лет работал в сельском магазине своего отца. Именно эта
работа дала ему возможность обзавестись полезными знакомствами и обеспечить
себя голосами на выборах мирового судьи. Во всех же судебных делах он полагался
исключительно на присущее ему чувство здравого смысла, которое, как известно,
не всегда соответствует духу и букве закона. Что же касается юридической теории
и практики, то подобные мелочи он успешно перекладывал на плечи своих
непосредственных помощников и коллег.
– Это зависит от того, как мы к этому отнесемся, –
глубокомысленно заметил судья Бич, с готовностью приступивший к излюбленной
процедуре состязания с обвиняемым.
– Как ни относись, – поспешил заверить его Уиз, – а четких и
ясных доказательств моей вины здесь никто не предъявил.
– Но они существуют, не так ли? – не унимался судья.
– Вы имеете в виду доказательства несомненные и бесспорные?
– решил уточнить обвиняемый.
– Разумеется.
– То есть наличие доказательств более веских, чем те, что
были здесь представлены?
– Именно так.
– В таком случае это дело они, несомненно, проиграют, –
самоуверенно заявил Уиз и взмахнул рукой. Этот жест чем-то напоминал движение
актера в такой же плохой телевизионной драме.
– А почему бы тебе не поделиться с нами своей версией
случившегося? – неожиданно предложил судья Бич.
– С удовольствием, – охотно согласился Уиз. – Компания
«Вэльюнау» – типичная современная компания, торгующая акциями в режиме «он
лайн», то есть посредством Интернета. Рук действительно приходил ко мне с этим
предложением, но к тому времени, когда я связался со своими друзьями, продажа
акций была, к сожалению, завершена. Тогда я позвонил еще одному приятелю, и он
сообщил мне, что добраться до акций этой компании простому смертному
практически невозможно. Даже крупные финансовые воротилы не могут рассчитывать
на успех в этом деле.
– Хорошо, хорошо, – остановил его судья Ярбер, – а как же
все это происходит?
В зале установилась мертвая тишина. Все присутствующие
старались не пропустить ни единого слова.
– Современная фондовая биржа устроена таким образом, что
подобное случается довольно часто. Ведь речь идет о первоначальном выбросе
ценных бумаг на рынок.
– Мы знаем, что такое фондовый рынок, – недовольно буркнул
судья Бич и посмотрел на Спайсера, который уж точно ничего не знал ни о
фондовой бирже, ни о фондовом рынке.
Уиз с облегчением вздохнул и заметно успокоился. Ему удалось
отвлечь внимание судей от существа дела, а теперь надо было просто-напросто
запудрить им мозги заумными терминами и понятиями.
– Фондовой политикой компании «Вэльюнау», насколько мне
известно, занимается небольшая инвестиционная фирма «Бэйкин – Клайн»,
штаб-квартира которой находится где-то на окраине Сан-Франциско. На фондовый
рынок выбросили пять миллионов акций, значительная часть которых была
распродана по закрытым каналам, то есть друзьям, знакомым, партнерам по
бизнесу, сотрудникам и так далее и тому подобное. Именно поэтому большинство
крупных инвестиционных компаний так и не смогли добраться до этих акций. И
такое на фондовом рынке происходит довольно часто.
Все судьи и присутствующие с почтением внимали каждому слову
знатока финансовых махинаций, стараясь не пропустить ни слова.
