На первый взгляд Лафкин ничем не отличался от араба, жителя
египетской столицы. На нем были свободного покроя белые слаксы, легкий пиджак
цвета хаки, мягкая белая фетровая шляпа, надвинутая на лоб и спасавшая его от
палящего солнца, из-под которой виднелись большие темные очки. Они помогали
уберечься от солнца и к тому же скрывали от посторонних его глаза. Лицо и руки
Лафкина были загорелыми, а коротко подстриженные темные волосы могли
свидетельствовать о том, что он если и не местный житель, то, во всяком случае,
не чужак в этой стране. Кроме того, он говорил на прекрасном арабском языке и с
необыкновенной легкостью передвигался на всем пространстве от Бейрута до Каира
и Дамаска.
Лафкин снимал номер в отеле «Эль-Нил», что возвышался на
самом берегу одноименной реки. Немного посидев в кафе, он решил пройти пешком
шесть переполненных людьми и машинами кварталов, и примерно на полпути к отелю
к нему подошел высокий тощий иностранец, говоривший на ломаном английском. Они
были знакомы с давних пор, доверяли друг другу и продолжили путь вместе,
стараясь, однако, держаться на некотором отдалении, чтобы со стороны не
показаться кому-нибудь старыми друзьями.
– У нас есть сведения, что все случится сегодня вечером, –
тихо произнес иностранец, прикрывая глаза широкополой шляпой.
– Почему?
– Сегодня вечером в посольстве устраивают прием.
– Да, я знаю.
– Так вот, прекрасный повод для операции. Оживленное
движение машин, много людей и так далее. Бомба будет заложена в фургоне.
– В каком именно? – поспешил уточнить Лафкин.
– К сожалению, нам это неизвестно.
– Что-нибудь еще?
– Нет, это все, – тихо ответил его собеседник и мгновенно
растворился в разноликой толпе.
Лафкин вошел в отель и выпил в баре стакан холодной
пепси-колы, лихорадочно раздумывая над тем, что делать дальше. Конечно, нужно
было бы немедленно связаться с Тедди Мэйнардом, сообщить ему последнюю новость,
но Тедди почему-то молчал. Прошло уже четыре дня после их последнего разговора
в штаб-квартире ЦРУ, а директор так и не удосужился связаться с ним и дать хоть
какие-то указания. У них такое бывало уже неоднократно, и Лафкин понимал, что
если Тедди не собирается вмешиваться в какие-то дела, то, стало быть, развитие
событий его устраивает. Тем более что Каир в эти дни превратился в чрезвычайно
опасное место для выходцев из западных стран и вряд ли кто посмеет обвинять ЦРУ
в том, что американцы не предотвратили террористический акт.
Конечно, все станут орать, показывать друг на друга
пальцами, находить веские основания для оправдания собственных просчетов, но
пройдет немного времени, и все забудется. На носу президентские выборы, а
избирательная кампания сейчас в самом разгаре. Кто вспомнит о несчастных
жертвах арабских террористов в далеком Каире? Американцы давно привыкли, что их
убивают, похищают, взрывают и вообще ненавидят во всех арабских странах.
Достаточно посмотреть новости – по телевизору круглые сутки показывают
террористические акты, моря крови, трупы, – чтобы понять: мир либо совсем
свихнулся, либо находится на грани помешательства. Люди устали от трагедий и
кризисов, они легко проглотят то, что произойдет сегодня вечером в американском
посольстве в Каире.
Допив пепси-колу, Лафкин поднялся в свой номер и подошел к
окну, выходящему как раз на американское посольство. Правда, само здание было
скрыто домами, так как находилось примерно в миле от отеля, зато хорошо была
видна потемневшая от времени и палящего солнца крыша посольства. Он пододвинул
к окну кресло, взял журнал и стал терпеливо ждать начала огненного фейерверка.
Грузовик представлял собой двухтонный панельный фургон марки
«Вольво», от пола до потолка нагруженный тремя тысячами фунтов взрывчатки,
произведенной в Румынии. Обе стороны фургона были украшены зазывной рекламой
хорошо известной в Египте фирмы, специализирующейся на поставках продовольствия
почти во все западные посольства. Именно поэтому оставленный в подземном гараже
фургон не вызвал поначалу никаких подозрений у службы охраны посольства. Все
охранники из числа морских пехотинцев США хорошо знали этот фургон и весьма
доброжелательно относились к его водителю – большому, грузному, всегда
добродушно улыбающемуся египтянину по имени Шейх. Он почти каждый день приезжал
в посольство, привозил продукты, выгружал их и отправлялся по другим делам,
добродушно помахивая охранникам рукой. Сейчас его бездыханное тело покоилось на
полу фургона между ящиками со взрывчаткой.
Взрыв прогремел ровно в двадцать минут одиннадцатого, после
нажатия на кнопку пульта дистанционного управления, который находился в руках
укрывшегося на противоположной стороне улицы террориста. Он тут же спрятался за
корпусом стоявшей рядом с ним машины и в ужасе закрыл руками голову.
Взрыв был настолько сильным, что мощные колонны, на которых
крепился весь корпус здания, рухнули, и поэтому посольство сразу после взрыва
резко наклонилось в одну сторону. Осколки стекла, обрывки кабеля, куски бетона
разлетелись на несколько сотен метров, а из окон всех ближайших зданий вылетели
стекла.
Почувствовав колебание почвы и услышав дребезжание стекла,
Лафкин, наблюдавший за происходящим из окна, вскочил, выбежал на балкон и
посмотрел в сторону посольства.
Там, где несколько секунд назад виднелась крыша здания, в
небо взметнулась туча пыли и дыма. А когда пыль немного улеглась, никакой крыши
на том месте он уже не увидел. В ту же секунду над зданием появились яркие
языки пламени, и одновременно зазвучали сирены пожарных машин. Лафкин уселся в кресло
и с отрешенным выражением лица стал наблюдать за происходящим, понимая, что
отоспаться ему теперь вряд ли придется. Через несколько минут после взрыва
отключился свет в прилегающих районах Гарден-Сити, и только яркие сполохи огня
в окрестностях американского посольства освещали близлежащие улицы и дома.
Это было впечатляющее зрелище. Немного успокоившись, Лафкин
снял трубку и набрал номер директора ЦРУ. На другом конце провода ответили
специалисты по безопасности связи, и после их заверений, что линия работает
нормально, послышался усталый голос Тедди Мэйнарда. Звучал он настолько чисто,
что, казалось, разговор происходит между Бостоном и Нью-Йорком.
– Да, Мэйнард слушает.
– Тедди, это Лафкин. Я сейчас в Каире и собственными глазами
наблюдаю, как горит наше посольство.
– Когда это случилось?
– Минут десять назад.
– Насколько сильным был взрыв?
– Трудно сказать. Я в отеле, а это примерно в миле от
посольства. Но могу с уверенностью утверждать, что от посольства практически
ничего не осталось.
