Слова Аарона Лэйка разлетелись по всей стране еще до того,
как она проснулась и узнала об очередном террористическом акте против
американцев. Вскоре к ним присоединился вялый хор других кандидатов, которые
тоже стали угрожать террористам и проклинать бездействие правительства, но они
безнадежно опоздали. Лэйк был первым, и это обеспечило ему немалые преимущества
в предвыборной борьбе.
Глава 11
В Айове снова шел снег, причем пурга была настолько сильной,
что за считанные часы замело все улицы и бульвары. Квинс в очередной раз
вспомнил о заманчиво теплых южных морях и золотистых песчаных пляжах. Он быстро
шагал по заснеженной Мэйн-стрит и прикрывал лицо высоким воротником пальто,
словно защищаясь от холодного ветра. На самом же деле он просто пытался спрятаться
от взоров любопытных прохожих, так как не хотел ни с кем разговаривать и больше
всего опасался, что кто-нибудь заметит его у входа в здание местной почты.
Его опасения подтвердились, как только он открыл свой
почтовый ящик и увидел среди прочих бумаг конверт, надписанный уже до боли
знакомым почерком. Быстро осмотревшись и удостоверившись, что за ним никто не
наблюдает, Квинс схватил конверт и сунул его во внутренний карман пальто.
Выбросив в мусорную корзину пачку рекламных проспектов, он
уныло зашагал к дому, моля Бога, чтобы там никого не было.
Жена еще утром отправилась в местную больницу, где несколько
дней занималась подготовкой к проведению благотворительного вечера в пользу
детей-инвалидов. Она должна была вернуться только вечером. Стало быть, дома
могла задержаться только их служанка – сварливая женщина, не упускавшая случая
насолить хозяину. Квинс не мог понять, чем объясняется ее неприязнь к нему, и в
конце концов остановился на том, что она недовольна своим жалованьем, которое
он не повышал ей уже несколько лет.
Когда он наконец добрался до дома, метель стала еще сильнее
– она будто предупреждала его об очередных неприятностях, связанных с
полученным письмом. Проклиная автора послания за неслыханную наглость, себя за
чрезмерную доверчивость, жену за идиотское увлечение благотворительностью,
служанку за вредный характер, а всех остальных за то, что мешали ему жить так,
как он считал нужным, Квинс вошел в дом и громко затопал, чтобы привлечь к себе
внимание служанки, если она еще не ушла домой. Подождав несколько секунд, он с
облегчением вздохнул, поднялся в спальню на втором этаже, где под матрасом
давно хранился пистолет, и плотно запер за собой дверь. Быстро сбросив пальто,
он вместе с перчатками швырнул его на спинку кресла и устало опустился на
стоявшую у окна кровать. Немного отдышавшись, он вынул из кармана пальто
конверт и долго смотрел на него.
Та же самая розовая бумага, тот же ровный почерк, тот же
почтовый штамп. Письмо отправлено два дня назад из городка Джексонвилл. Тяжело вздохнув,
Квинс собрался с духом, решительно вскрыл конверт и вынул оттуда сложенный
вдвое лист бумаги.
«Дорогой Квинс, – прочитал он с замиранием сердца. –
Огромное тебе спасибо за деньги. Только не думай, что имеешь дело с каким-то
отпетым мошенником, наживающимся на чужих пороках. Все эти деньги я передал
жене и детям. Они очень страдают без меня и живут практически впроголодь. Более
того, жена уже несколько месяцев находится в состоянии глубочайшей депрессии и
не может работать, а дети живут фактически на социальную помощь и ничем не
могут помочь бедной матери».
* * *
Квинс оторвался от письма и кисло ухмыльнулся. Теперь-то на
его сто тысяч баксов они будут откормлены, как поросята. Грустно вздохнув, он
снова принялся за чтение.
«Кроме того, они живут сейчас в муниципальном доме и не
имеют абсолютно никакого транспорта. Так что еще раз благодарю тебя за
финансовую помощь и надеюсь на твою безграничную щедрость и душевную
отзывчивость. Полагаю, еще пятьдесят тысяч долларов помогут им окончательно
рассчитаться с долгами и внести первый взнос в специальный фонд для дальнейшего
обучения детей в каком-нибудь более или менее приличном колледже.
При этом условия остаются прежними. Ты переводишь мне
указанную сумму на тот же счет, а я обещаю, что больше ни за что на свете не
потревожу тебя и никто в твоем тихом городке не узнает о твоих тайных
пристрастиях. В противном случае мне придется обнародовать твои письма. И
пожалуйста, не раздумывай слишком долго, а то у меня может возникнуть впечатление,
что ты передумал и отказываешься от наших условий. Клянусь, это мое последнее
письмо. Еще раз спасибо, Квинс.
С любовью, Рикки».
Квинс направился в ванную, открыл домашнюю аптечку, где жена
обычно хранила таблетки валиума, хотел было проглотить все, но потом передумал
и сунул в рот только пару.
Ему бы сейчас немного полежать на кровати, но она будет
смята, и у жены могут возникнуть совершенно ненужные вопросы. Не долго думая он
устроился на полу, широко раскинул руки и ноги, закрыл глаза и стал ждать,
когда начнут действовать таблетки. Как он мучительно переживал, собирая для
этого подонка Рикки первую сумму, сколько ему пришлось врать, унижаться,
выпрашивать, и вот теперь случилось то, чего он больше всего опасался. Этот
мерзавец решил выкачать из него еще пятьдесят тысяч долларов. Где он их
возьмет? Конечно, на его личном счете в банке деньги есть, но он не может взять
их без разрешения отца. А все чеки тоже подписывает отец.
Он даже не может взять кредит в банке под залог своего дома,
так как подобная сделка тут же станет известна отцу. Продать одну из машин? Но
кто ее купит в этом гнусном городке?
Кому нужен его огромный старый «мерседес», который наездил
за одиннадцать лет не меньше миллиона миль? Но даже если ему каким-то
невероятным способом удастся украсть эту сумму, то где гарантия, что Рикки не
пришлет еще одно письмо с таким же требованием?
Нет, все кончено. Выхода из этой идиотской ситуации нет и
быть не может. Остается только нажраться таблеток или залезть под матрас,
достать пистолет и пустить себе пулю в лоб.
Судорожные поиски выхода из положения были прерваны
неожиданным звонком. Квинс нехотя поднялся с пола и снял трубку.
– Алло, – недовольно буркнул он, ощущая легкое
головокружение.
– Где ты, черт возьми, болтаешься? – послышался хриплый
голос отца, не предвещавший ничего хорошего.
– Я… я не очень хорошо себя чувствую, – с трудом сказал
Квинс, посмотрел на часы и с ужасом вспомнил, что в половине третьего должен
присутствовать на встрече с очень важным инспектором Федеральной корпорации по
страхованию банковских вкладов.
– Мне плевать на твое самочувствие! – вне себя от ярости
заорал в трубку отец. – Мистер Колтхест из ФКСБВ уже пятнадцать минут ждет тебя
в моем офисе!
