— Ребята как ребята… — пожал плечами Бред. — А что, перебегают дорогу?
— Да нет. Просто так спрашиваю — на всякий случай.
— А если на всякий случай, Гастон, то с ними лучше не вязаться.
— Это я уже понял, — кивнул Ресар и не прощаясь вышел из лаборатории.
8
Ленни кое-как застелил тахту и решил немного поработать — все документы по «Лукас эппл» были у него с собой.
Перебравшись в отделенный перегородкой кабинет, Фрозен открыл папку с отчетом и бесцельно начал перелистывать страницы. На странице «Налоговые отчисления» он задержался и опытным взглядом сразу определил — «Лукас эппл» наивно лгали.
«Значит, нужно будет смотреть все…» — пришла Ленни в голову невеселая мысль.
«Работа, работа, а когда отдыхать?.. Когда ходить в „Пробку“?.. Когда спать с Франкой?..»
Ленни решительно закрыл папку с отчетом и вернулся в большую комнату. Там он сел на тахту и включил телевизор.
«Что будете смотреть?» — появилась надпись на экране.
Ленни взял пульт и набрал: «Сериал „Мой второй папа“».
Процессор тут же перебрал полторы тысячи каналов и сразу в восьми окошках разделенного экрана выдал сериал на разных стадиях показа.
Над первым окном была надпись: «Тридцать восьмая серия», а над последним — «Пятьсот четвертая».
Ленни выбрал пятьсот четвертую.
«О Аманда, никто не сможет разлучить нас!..» — воскликнул герой с тонкими усиками и припал к огромной груди своей партнерши.
«О Браен, никто этого не сделает, никто!..» — воспылала в ответ девица, закатив большие, как у коровы, глаза…
«О Аманда! Люция хочет разрушить нашу любовь!..»
«Неужели это так, Браен?..» «Увы, любовь моя!..» «О Браен!..» «О Аманда!..»
— Но это же полный маразм!.. — вскричал Ленни в полный голос. — Неужели Франка такая дура? Неужели ей нравятся сериалы?.. — И он тут же переключился на другой канал, где показывали его любимые мультики про поросенка Нок-Хрюи.
Это была новая серия, и Ленни сразу же увлекся. На самом интересном месте, где Нок-Хрюи беседовал с ежиком Дамастасом, зазвонил телефон.
Ленни решил не поднимать трубку — наверняка это был его шеф Генри Петровски, но телефон все звонил и звонил.
Пришлось взять трубку.
— Алло… — нехотя ответил Ленни.
В ответ на его «алло» неожиданно зазвучала музыка. Ленни узнал ее, это была песенка «У Мэри был барашек».
Не успел он что-либо сказать, как в трубке послышался голос.
— «Двадцать шесть» — иволга, «четырнадцать» — синий домик, «восемь» — подосиновик.
Затем снова прозвучал фрагмент из песенки про Мэри и ее барашка, после которого голос вновь произнес:
— «Двадцать шесть» — иволга, «четырнадцать» — синий домик, «восемь» — подосиновик…
И на том конце дали отбой.
— «Идиоты какие-то…» — решил Ленни и положил трубку на место.
«… Я не приду к тебе сегодня. Я приду к тебе завтра, когда волшебные ягоды обретут свою силу», — сказал поросенок Нок-Хрюи мудрому хомяку Твэйку.
«Кстати, — вспомнил Ленни, — Франка сказала, что придет только через три дня. И за это время все станет ясно. А что — все?..»
Хомяк Твэйк сорвал неспелую ягоду и положил ее в рот.
«Не ешь!.. — едва не крикнул Ленни, глядя, как хомяк пережевывает неспелые волшебные ягоды. — Ну как он мог, ведь теперь крысиный царь захватит удавчика Молотилу!..»
В голове что-то неприятно бухнуло, и у Ленни закружилась голова.
«Это от секса…» — решил он и, поднявшись с тахты, пошел на кухню — съесть бутерброд с колбасой. Случалось, это ему помогало.
В голове бухнуло еще раз, и Ленни остановился перед шкафом с коллекционными шахматами. На доске из шлифованной яшмы стояли фигурки красного и белого цветов. Кони были выполнены в виде драконов.
«Школа мастера Бао…» — отметил про себя Ленни.
Шахматная доска закачалась, и Ленни Фрозен с отстраненным удивлением почувствовал, что падает на пол. Вопреки ожиданиям, он не ушибся, а упал будто на большую мягкую перину.
«У Мэри был барашек…» — донеслись откуда-то издалека навязчивые слова.
«При падении нужно было выставить перед собой руки…» — соображал Ленни.
«Двадцать шесть» — иволга.
«А что такое иволга?.. — задал вопрос Ленни. И с удивлением заметил, что разговаривает с Джадом Килхером — Так что же такое иволга, Джад?»
«Убей его, Пит!..» — выкрикивал Джад.
«Ха, кричит „убей“, а сам меня боится!..» — усмехнулся Ленни и тут же услышал девичий голос:
«Нет, Ленни, так я боюсь. Лучше надень презерватив…»
«О, а откуда же здесь Франка?..» — недоуменно подумал Ленни.
«У Мэри был барашек…»
«Это я уже слышат…»
9
Ленни пришел в себя от нестерпимой жажды. Ощущение было такое, будто внутри кипела вулканическая лава, и казалось, что если он не глотнет воды, то сейчас же рассыплется горсткой сухой пыли.
Превозмогая тяжесть и острую боль во всем теле, Ленни Фрозен поднялся с пола и, держась за стену, начал пробираться на кухню. Не тратя времени на поиск стакана, Ленни приник к крану и, захлебываясь, начал поглощать драгоценную влагу.
Он пил не менее пяти минут, а когда из-за рези в животе наконец оторвался, почувствовал, что его мутит.
Рвотная судорога переломила Ленни пополам, и он извергнул всю выпитую им воду. Затем на трясущихся ногах он перебрался на табуретку и, усевшись на нее, начал восстанавливать дыхание.
Перед глазами плыли разноцветные круги, а в ушах гремели десятки барабанов. Ленни попытался сосредоточить взгляд на окружающей обстановке, но у него ничего не получалось и внимание рассеивалось из-за неприятных ощущений.
Через какое-то время тошнота ушла, но ее место снова заняла жгучая жажда. Ленни еще раз припал к водопроводному крану и наконец почувствовал облегчение. Он глубоко вздохнул и опустился на пол возле стены.
Где-то далеко, у самого горизонта сознания, Ленни Фрозен оценивал ситуацию, пытаясь объяснить свое состояние. Мелькали обрывки мыслей о работе, о свидании с Франкой, о том, который сейчас час или день, но даже такое незначительное усилие быстро исчерпало все силы Ленни, и он снова потерял сознание…
Фрозен очнулся через сутки.
Он поднялся с пола и еще попил воды. Голова прояснилась совсем немного, но этого хватило, чтобы определить — он спал в луже собственной мочи и фекалий.
Ленни Фрозен никак не отреагировал на это происшествие и пошел в ванную. Там он стащил свою одежду и тщательно помылся, затем вернулся на кухню и занялся уборкой. Все это время его голову не посещали никакие посторонние мысли. Он просто работал и наводил порядок. Наконец кухня засияла чистотой, и Ленни снова пошел мыться.
