— И такое вполне возможно. Нашими силами хочет обтяпать свои делишки. Но тут нам никто не помощник — сами должны смотреть в оба. Леви поднялся, — Ну пойду я, а то мы с тобой слишком долго ищем одну пачку…
— Пока, Эскот.
Леви вышел из кабинета и стал спускаться по лестнице, помахивая упаковкой «Роллингза»:
— Ну, теперь я обеспечен на два месяца…
— Эх, чем бы дитя ни тешилось, — вздохнул Амаретто и поднялся с кресла.
Динго Арчибальд услышал шаги спускавшегося по лестнице Эскота Леви и на секунду замер, придержав на телефонной трубке кнопку «Пуск». Он уже набрал код соединения, и теперь оставалось только запустить набор.
Растянув шнур, Динго подошел к двери дежурной комнаты и через щель посмотрел в холл.
Амаретто, Ремер и Леви о чем-то говорили. Динго отпустил кнопку, и через пять секунд на другом конце связи прозвучал голос:
— Прачечная Корнелиуса. Слушаю вас…
— Я насчет заказа 38–14…
— Что вы хотели узнать?
— Изменился ли его порядковый номер?
— Нет, сэр, номер тот же.
— Благодарю вас. — И Динго положил трубку на место. Порядковый номер не изменился, и это означало, что срочное донесение ждали на той же частоте.
80
Мэнсон сидел на своем лежаке и предавался анализу — чего он за последнюю неделю не делал ни разу.
То его привязали к пленному солдату, то до изнеможения натирали и массировали. Потом эта подготовка к полету и сам полет.
Вспоминая все подробности прыжка к звездам, Джеф не мог прийти к окончательному выводу, что это было — бред, сон или что-то еще, чего мозг Джефа никак не мог классифицировать и определить.
Мэнсон вздохнул и в очередной раз начал разбирать свой полет. В общем-то разбирать было нечего — воспоминания остались довольно туманные. Отрывок там, отрывок тут, и ничего законченного.
«Скажем так, — убеждал себя Мэнсон, — это был бред… И тогда…»
Тут он сделал паузу и посмотрел в угол хижины, где стояла пара солдатских ботинок. Это был трофей, привезенный Джефом с неизвестной войны. Ботинки были вполне осязаемые и даже пахли как настоящая солдатская обувь — резко и отрезвляюще. Правда, можно было предположить, что бред еще не закончился и продолжается до сих пор, но тогда так же легко можно было признать бредом и всю прежнюю жизнь Джефа Мэнсона.
— Жефа… — раздался голос Лалы. Мэнсон поднял голову и увидел девушку. Она только заглянула за циновку, но внутрь хижины не вошла.
— Ты чего не заходишь? — спросил Джеф.
— Мне нельзя, — ответила Дала.
— Почему?
— Это тебе объяснит Аюпа. Сейчас я тебя искупаю и отведу к нему…
Мэнсон поскреб ногтями грудь, еще раз покосился на трофейные ботинки и, встав с лежанки, вышел из хижины.
К удивлению Джефа, его ждала не только Дала. Еще трое девушек стояли с глиняными кувшинами, наполненными водой.
— А что, в реке искупаться нельзя? — поинтересовался Джеф.
— Нет, по утрам река отбирает много сил. А силы тебе скоро понадобятся…
— Что, опять какое-нибудь испытание? — озабоченно спросил Джеф.
— Нет, Жефа, на этот раз служение, — серьезно сказала Дала.
— Служение? Кому?
— Детям космического ветра. Звездному народу…
Джеф хотел задать еще парочку вопросов, но Лала его уже не слушала и, развязав веревочный пояс, сняла с Джефа его единственную одежду.
В первые несколько секунд Мэнсона сковало некоторое смущение, но потом он взял себя в руки и позволил помощницам Лалы натирать его мыльной травой. Было заметно, что девушки очень старались, и помывка выглядела как уход за скаковой лошадью — породистой и очень дорогой.
Мыло чередовалось с водой, и быстрые руки скребли Мэнсона колючими мочалками, а когда его последний раз окатили водой, откуда-то сверху спланировала речная чайка и пролетела над самой головой Джефа.
Девушки на секунду замерли, а потом по очереди осторожно дотронулись до плеча Мэнсона.
— Когти любит тебя, — в который раз повторила Лала.
Потом Джефу подали новые штаны, и ему показались, что они более нарядные, чем прежние.
— Ну вот, теперь я отведу тебя к Аюпе. Он ждет под навесом… — сообщила Лала, завязывая веревочный пояс.
«Не мешало бы поесть…» — подумал Джеф, но решил промолчать и не нарушать столь торжественную атмосферу.
Лала проводила его до навеса, где действительно сидел Аюпа. Рядом с ним никого не было, и Джеф молча уселся на указанное место.
— Ну вот, Жефа, пришло тебе время послужить звездному народу…
Сказав это, Аюпа посмотрел на Мэнсона, ожидая его реакции, но про звездный народ Джеф уже слышал от Лалы и поэтому демонстрировал достойное понимание.
Видя, что Мэнсон не задает вопросов, Аюпа продолжил:
— Ты выдержал все испытания, Жефа, и доказал, что достоин быть избранным. К тому же Котти не раз указывал на тебя, а это значит для нас очень много. Итак, Жефа, ты начнешь сегодня, с закатом солнца…
— Что я должен начать, мистер Аюпа? — насторожился Джеф.
— Ты оплодотворишь Йерпу, и она зачнет от тебя ребенка.
— Йерпа? Кто такая Йерпа?
— Одна из наших девушек. Она молода и готова стать матерью…
— А почему вам нужен именно я, мистер Аюпа?
— Что значит именно ты, Жефа? Нам нужен достойный. Мы оказались в безвыходном положении. У нас уже восемь лет не родятся дети. Это очень плохо для нашего народа…
— Но у вас же много мужчин. Они что, больны?
— Нет, они не больны. Они ночные охотники.
— То есть они приняли какой-то обет? Отказались от женщин? — не успокаивался Джеф.
— Я не знаю, как тебе это объяснить, Жефа. Но они ночные охотники, и от них не могут рождаться дети.
— То есть они пытаются оплодотворить женщин, но дети от этого не рождаются? Так?..
— Зачем быть с женщиной, если ребенка все равно не зачать? — в свою очередь удивился Аюпа.
— Ну… Ради удовольствия…
— При чем же здесь удовольствие, Жефа? Зачать ребенка должен самый достойный. Тот, кто отвечает за здоровье будущего, еще не родившегося человека. К этому нельзя подходить с точки зрения чьего-то удовольствия…
— Но у нас, у людей, которых вы называете «злыми», все именно так.
— Как это «так»?
— Мужчины и женщины у нас встречаются не только для того, чтобы зачать детей, но и для удовольствия… Скажу больше — чаще они встречаются именно ради удовольствия, а не ради зачатия детей…
