– Я увидела кошку с котятами в стойле с тем скакуном. Я должна была вынести их оттуда.
– Ты заходила к нему не раз?
– Три.
Алехандро в волнении взял ее за руки, покрытые царапинами, как и грудь.
– Dios!
– Ничего, заживет. – Лулу нетерпеливо одернула руки.
Желание встряхнуть уступило место необходимости крепко прижать ее к себе. Она не стала сопротивляться.
– Почему ты вышла из дома так поздно?
Лулу нервно сглотнула, убеждая себя, что сейчас самое время все ему рассказать. Сможет ли Алехандро по-прежнему видеть в ней женщину после того, что услышит от нее, или в его глазах она превратится в полоумную чудачку?
– Я не могла выйти в течение нескольких дней. У меня тревожное расстройство.
Он внимательно и серьезно слушал, и это придало ей смелости продолжить.
– Это форма агорафобии.
– Боязнь открытого пространства?
– Не совсем. У меня начинается паническая атака, если я попадаю в ситуацию, которую не могу контролировать. Если на улице я чувствую, что моей безопасности что-то угрожает. Если в здании у меня нет доступа к выходу.
– Надо было сказать раньше. – Алехандро нежно заправил ей локон за ухо.
– Нелегко признаваться, что ты ненормальная.
– Это болезнь, Лу. Но она не определяет тебя как личность. Давно это началось?
Теперь придется объяснять причину недомогания. Лулу глубоко вдохнула, стараясь подавить чувство стыда.
– Когда я была маленькой, мы жили с отцом, который постоянно на всех кричал и поднимал руку на маму.
– Он поднимал руку и на тебя?
– Нет. Мама защищала меня и братьев. Но мы жили будто на вулкане. Приступы гнева всегда наступали внезапно.
– Поэтому она до сих пор так тебя оберегает?
– Мы оказались тогда в очень сложной жизненной ситуации. Фелисьенна сделала все что могла.
И она рассказала ему все. Как не хотела идти домой после школы. Как среди ночи вместе с братьями пряталась в чулане, когда отец возвращался домой не в духе. Как научилась скрывать домашние проблемы от учителей и соседей. Ведь ее семья принадлежала к среднему классу и жила в благополучном районе, где столь ужасные вещи обычно не происходили.
– Когда мама наконец ушла от него, ей приходилось много работать. А я заботилась о братьях и делала все по дому, потому что Фелисьенна просто не могла успеть все.
– Сеньорита Лашель, вы незаменимый человек в кризисные моменты. Когда же начнется сказка в твоем повествовании? Твоя мать замужем за видным юристом из Департамента внешней политики Франции.
Лулу улыбнулась, и Алехандро стало сразу лучше.
– Жан-Люк такой хороший. Они познакомились на работе. Мама получила юридическую степень после того, как ушла от отца, и работала ночным клерком в его отделе. Однажды она заметила ошибку в контракте, которую все остальные пропустили. Он захотел поблагодарить ее лично.
– Но не смог произнести ни слова.
Она от удивления открыла рот:
– Откуда ты знаешь?
– Я видел твою мать. Она сногсшибательна. Как и ты. Вы с ней будто зеркальное отражение друг друга, разделенное двадцатью годами.
Лулу покраснела от смущения:
– Наверное. Так вот, Жан-Люк стал подвозить ее домой после работы, а потом и мы познакомились. До встречи с ним я побаивалась взрослых мужчин. А для моих братьев он стал примером для подражания. И он так любит маму. Моя жизнь тоже кардинально изменилась. У меня появилась собственная комната, достойная принцессы. Меня отправили в частную школу, разрешили приглашать домой подружек. – Она облизнула пересохшие губы. – Тогда-то и начались панические атаки.
– У меня есть несколько близких друзей, которые когда-то служили в горячих точках. То, что ты описала, очень похоже на посттравматическое расстройство. Это естественная реакция психики на травму.
– Да, врачи тоже так говорят. – Его отзывчивость и чуткость подтолкнули ее к еще большей откровенности. – Мне помогает распорядок дня, определенная рутина. Когда я знаю, чего ожидать. Вот почему я работаю в труппе. Там я часть команды и выполняю одни и те же действия изо дня в день.
– С чего началось твое увлечение танцами?
– Посещение бальных танцев в детстве стало моей единственной радостью, когда дома творился кошмар. Когда мама снова вышла замуж, мне исполнилось четырнадцать, и я за год сильно выросла, став слишком высокой для балерины. Тогда мой учитель хореографии посоветовал попробовать себя в эстрадном танце. Что я и сделала. Окончив школу, я стала посещать различные кастинги. Там и познакомилась с Джиджи. Она постоянно меня поддерживала, и мы стали лучшими подругами. Мой психотерапевт отмечает, что у меня наметилась положительная динамика. Когда Джиджи объявила, что ее свадьба пройдет в Шотландии, я восприняла это как шанс изменить свою жизнь и перестать прятаться от жизни. Потом в аэропорту появился ты.
Теперь Алехандро видел все, что произошло в день их знакомства, в совершенно ином свете. Ему стало не по себе из-за собственного поведения тогда.
– Так вот почему ты отказалась уступить место в самолете. Просто не могла. Я отнесся к тебе как полный подонок.
– Нет, ты отнесся ко мне как к зрелой женщине, которая должна отвечать за свои поступки.
– Конечно. Только зрелая женщина способна сводить меня с ума так, как это делаешь ты.
Алехандро смотрел на нее так, будто она прекрасная, особенная. Но не из-за болезни, а из-за его чувств к ней. Лулу не могла в это поверить, в глазах стояли слезы.
– Может быть, ты хочешь, чтобы я опять свела тебя с ума?
В нее вселилась уверенность. Ей нравилось делать первый шаг. Она встала на колени и, наблюдая, как меняется выражение его лица, принялась расстегивать пуговицы на блузке.
Он осторожно усадил ее к себе на колени, расстегнул кружевной бюстгальтер и позволил делать все, что она хотела.
Глава 14
На следующий день Алехандро решил посадить Лулу на лошадь.
По его приказу оседлали небольшую кобылку, и он вывел ее на огороженную лужайку, терпеливо объясняя характер животного:
– Она привыкла к тому, что на ней ездят, и ей нравятся женщины. Я думаю, вы поладите.
Лулу погладила кобылку по шее, та замахала головой. Девушка подпрыгнула от неожиданности. Алехандро всего лишь потянул за поводья, чтобы показать, кто здесь хозяин.
– Ты ей нравишься, – объявил он с улыбкой.
Лулу подступилась чуть ближе и провела рукой по боку лошади.
– Она такая красивая.
– Как думаешь, ты сможешь сесть на нее?
