Все общество сидело в огромном зале, где накрыли праздничный обед. Потом начались тосты. Хотя за столом много рассказывали, шутили и смеялись, последнее слово взяла Айона. Сварливая бабушка Изабель встала на ноги, велела всем наполнить бокалы, подняла свой и провозгласила:
– Давно пора!
Все чокнулись и выпили – включая Ройда и Изабель.
Потом заиграла музыка, и Изабель, подав руку Ройду, встала. Они кружили по полу под несмолкающие аплодисменты.
Когда близкие родственники и гости присоединились к ним, она улыбнулась, Ройд ближе привлек ее к себе, и она положила голову ему на плечо.
– Давно пора, – прошептала она.
– Наконец-то, – вздохнул он.
Позже, когда она вернулась, сменив свадебное платье на более свободное, и ее ждала церемония с бросанием букета, вместо того чтобы целиться, она вспомнила традицию, повернулась спиной к ждущей толпе и бросила букет через плечо.
Благодаря силе броска букет пролетел над головами всех нетерпеливых кузенов и молодых дам, которые стремились его поймать. Он проплыл дальше, задев сначала одну протянутую руку, потом другую, – и его машинально поймала Кит Фробишер. На ее смеющемся лице мелькнуло выражение ужаса. Она смотрела на букет, как будто поймала живую змею. Потом покачала головой:
– О нет! Нет, нет и нет!
Она подняла голову, и Изабель, которая как раз повернулась к ней, увидела ее и широко улыбнулась.
Кит прищурилась и огляделась:
– Вот! – Она протянула букет стоящей ближе всех к ней молодой даме.
Та, широко улыбаясь, подняла руки:
– Нет-нет, что вы! Нельзя!
К кому бы Кит ни подходила, все отказывались забирать у нее букет.
К ней подошла Изабель; хотя ей удалось не рассмеяться, она улыбалась.
– Бесполезно. Что сделано, то сделано, и я должна тебя предупредить: это семейная традиция, которая еще ни разу не нарушалась.
– Твоя семейная традиция. – Кит мрачно посмотрела на букет. – А не Фробишеров.
– Но ведь теперь Кармоди неразрывно связаны с Фробишерами. – Изабель нагнулась и понизила голос: – На твоем месте я бы не закрывала глаз. Кто-то уже приближается к тебе.
Кит в ответ прищурилась:
– Пусть этот кто-то лучше держится подальше, если у него есть хоть капля здравого смысла!
Изабель рассмеялась и позволила Ройду увести себя.
Они снова стали кружить по залу. Изабель с удовольствием останавливалась поболтать, но у Ройда были другие планы – которыми он не поделился ни с кем, кроме их сына.
Прекрасно зная все забавные шутки, которые, особенно учитывая обстоятельства, скорее всего, будут играть над ним и его молодой женой, он устроил ловушку. Красивый фаэтон, запряженный парой лошадей, уже стоял на дорожке; к его оси и задку уже прицепили веревку с дюжиной жестянок, дырявых котелков и старых башмаков.
Ройд не спешил. Дом в поместье Кармоди был очень большим. От Дункана он знал о тайных проходах, которые вели из главного зала; улучив минуту, он увел Изабель в потайную дверь. Она бросила на него удивленный взгляд.
– Пошли! – Он взял ее за руку и быстро повел по лабиринту узких коридоров в тыльную сторону огромного дома – там в простой двуколке уже сидел Дункан и старательно держал поводья.
Кроме него, там был только Джеб, старый главный конюх, державший голову лошади. Он широко улыбнулся и прикоснулся к шляпе, когда Ройд помог Изабель взобраться на сиденье:
– Удачи вам!
– Спасибо, Джеб! – Ройд дождался, пока Изабель сядет по другую сторону от Дункана, и пустил лошадь рысью по задней дорожке. Привязанный сзади хлам весело загрохотал по дорожке. Улыбнувшись, Изабель спросила: – Куда мы?
Поверх головы Дункана Роберт заглянул ей в глаза и ответил:
– Домой.
Он повез их в замок в Банкори-Девенике.
Когда он остановил лошадей у старинного серого каменного фасада, Дункан спрыгнул на землю и бросился к парадной двери. Изабель ждала, пока Ройд поможет ей спуститься. Он поручил двуколку заботам молодого конюха и ввел ее в дом.
Она уже бывала здесь прежде, но только как гостья. Теперь же… все казалось ей другим. Для начала, в доме было на удивление тихо.
– Где все?
– Папа решил, что сейчас самое время нанести визит в бристольскую контору. Они с мамой поплывут на «Консорте» Кит – уходят сегодня, с вечерним отливом. Надеюсь, Эйлин упоминала о том, что они с Робертом направляются в Нью-Йорк в запоздалое свадебное путешествие, а Деклан, что неудивительно, хочет как можно скорее отвезти Эдвину в Лондон – ее мать побудет у них на Стэнхоуп-стрит до рождения малыша. Так что «Трайдент» и «Большой баклан» тоже отплывают сегодня. – Ройд выгнул брови. – Хочешь верь, хочешь не верь, но Калеб и Кейт решили поселиться в поместье Кармоди, по крайней мере на время. По словам Кейт, после вашего с Дунканом отъезда Айоне будет одиноко, а Калеб заметил, что поместье Кармоди ближе к конторе и порту, чем замок.
Ройд остановился у подножия лестницы и повернулся к ней лицом:
– Мы с тобой еще не обсуждали, где будем жить. – Он огляделся по сторонам. – Может, ты предпочла бы жить в городе…
– Нет! – Она покачала головой. – Здесь самое лучшее место. – Она поняла: как только она вошла в дверь, ей показалось, будто дом обнимает ее. – Но я никогда не заходила дальше гостиной. – Она посмотрела на него. – Покажи мне все.
Он провел ее по всему дому. Он оказался больше, чем ей представлялось, огромная постройка из местного серого камня, которую увеличивали и расширяли последующие поколения.
Он остановился в большой комнате на втором этаже в конце одного крыла.
– Думаю, мы возьмем себе это крыло. – Он кивнул в сторону окна. Крыло выходило на лужайку, окаймленную лесом. – Оно уединенное, и здесь достаточно места для Дункана, и детской, и наших кабинетов, а также для отдельной гостиной, если нам захочется удалиться от шума и суеты, которые иногда охватывают остальные части дома.
– Превосходно. – Она подошла к окну. Превосходно во многих отношениях, не в последнюю очередь потому, что он будет рядом. Дункан тоже будет рядом, и они станут частью большой семьи. К этому она привыкла с детства и этого хотела. Но…
Когда он остановился рядом с ней и тоже посмотрел в окно, она покосилась на его лицо и спросила:
– Как по-твоему, будет ли этого достаточно – изобретать, чертить и строить, а путешествовать лишь время от времени?
Дункан бегал по лужайке кругами, гоняясь за щенком, которого Изабель раньше не видела.
Ройд повернулся к ней, встретился с ней взглядом и улыбнулся – выражение его лица стало мягче, чем обычно.
– За долгие годы я понял одну вещь: жизнь нужна для жизни, а семья – это и есть жизнь. Ничто не может оторвать и не оторвет меня от этого, потому что нет и не может быть ничего важнее.
