И только лорд Гаэр-аш единственный поинтересовался моим мнением. И задал вопрос не тому, кто по закону имел все права на меня, а мне… Мне!
Я, наверное, в тот момент даже немного влюбилась в этого сурового, слишком молодого для поста ректора темноволосого мужчину с внимательным умным взглядом серо-синих глаз. Такая детская наивная влюбленность в того, кто показался благородным, честным, кто отнесся к тебе не как к вещи, у которой нет никаких прав…
И все мои дальнейшие успехи в учебе — я просто хотела оправдать доверие. Показать, что меня взяли не зря, что я… я…
Я даже в самом кошмарном из снов не могла представить, что тот удивительный, умный, внимательный человек, которым я восхищалась, бросит меня на постель в собственной спальне и, с холодной решимостью расстегивая пуговицу за пуговицей, будет убежденно и уверенно проговаривать, что так будет лучше…
«За что мне эта безумная, сжигающая страсть, Риа?»
Сжигающая страсть…
А что будет, если она сожжет?
И вроде глупость подумала, совершеннейшую же глупость, но по телу словно холодок пробежался… Такой легкий холодок надвигающегося ужаса!
Заставила себя просто об этом не думать. Может быть, позже, а сейчас нужно было поесть, повторить учебный материал и ложиться спать. Для магов-недоучек вроде меня оставаться с нулевым уровнем магии слишком опасно. Это потом, на пятом курсе, выделив целый семестр под самопознание и техники управления потоками, адептов учат закольцовывать источник, что позволяет застраховаться от выгорания. А на втором курсе опасность потерять магию была слишком реальной, чтобы проигнорировать предупреждение Норта.
И кстати, следовало бы, наверное, снять браслет с руки. В комнате Дастела бояться мне нечего — в общежитие никакой убийца проникнуть не сможет, это же Некрос, тут все жилые помещения защищены сверх меры, а энергию ИнСаар, по идее, может продолжать тянуть, так что действительно лучше было бы снять его, но… но я не хотела обижать Норта. Проклятая Тьма, я до безумия не хотела обижать Норта и в то же время боялась снова поддаться влиянию его желаний, потому что после поцелуя чувствовала вину перед Риком… и перед собой. И пусть ИнСаар способен ограничить лишь десять процентов чужого ментального воздействия, но я точно знала — войдет Норт и я снова надену браслет. Во избежание… А Норта это обидит.
И я не стала снимать артефакт. То, что не снял, надевать ведь потом уже не нужно.
* * *
Вернувшись в комнату, села за стол, взяла хлеб, который Эдвин, несмотря на спешку, успел нарезать для меня, просто я единственная, кто ел черный, намазала его маслом, налила себе чай и, взяв учебник, начала по привычке совмещать ужин с чтением заклинаний боевой некромантии. Салли пробежалась по столу и устроилась под заварником, согревая его и, видимо, не желая мешать мне.
Бутерброд был съеден наполовину, а параграф об Энориусе, заклинании, уничтожающем воплощение лича, прочитан лишь на треть, когда открылась дверь.
Не поднимая головы, я дожевала откушенное и, торопясь предотвратить его негодование, проговорила:
— Норт, я дочитаю и ложусь, правда. Но я сегодня со всеми этими событиями всего шесть заклинаний выучила, а нужно десять в день как минимум, ты сам говорил.
Он ничего не сказал, закрыл дверь, подошел, остановился позади меня. Я же вновь откусила от бутерброда, перевернула страничку, отложив хлеб, взяла чашку, сделала глоток и еще один, внимательно вчитываясь во фразу: «Силовое плетение заклинания «Энориус» имеет отличительные особенности пятого порядка и вплетенные в силовое плетение Эенг третий и девятый потоки». Как вдруг Дастел провел ладонью по моим еще влажным и потому распущенным волосам. Провел осторожно, едва касаясь, так, будто не желал прикоснуться, но удержаться не смог.
И я поняла, что это не Норт!
— Где остальные? — прозвучал пугающе-холодный голос лорда Гаэр-аша.
Дрожь прошлась по телу, горло сжало спазмом, но я все же нашла в себе силы ответить:
— Ушли решать… проблему с газетчиками…
Вздох, и ладони ректора легли на мои плечи, а сам он произнес:
— Собирайся, я перенесу тебя в женское общежитие.
Под чайничком сжалась Салли, видимо, демонстрировать свое присутствие побоялась, впрочем, я ее понимала — самой жутко и отвечать тоже самой придется. Вот только что сказать? Нет, ночевать у Норта мне не особо хотелось, но парни вернутся, а меня нет, и они переживать будут… С другой стороны, я же могу написать записку.
— Хорошо, — ответила ректору.
И попыталась подняться. Но, удержав, Гаэр-аш приказал:
— Чай допей.
После чего обошел стол и сел напротив меня.
Сказать о том, что аппетит напрочь пропал, я не решилась. Отложила недоеденный бутерброд, обеими руками взялась за чашку, стараясь не показать, как сильно дрожат ладони. И поняла, что дрожат не только руки, меня всю трясет, более того — под халатом ничего не было, и нагота сейчас ощущалась как-то особенно остро. И все, чего мне сейчас хотелось, — это одеться. И надеть на себя как можно больше всего… и сбежать. Подальше… и быстрее…
— Хватит меня бояться! — мрачно произнес ректор.
Зубы застучали о край чашки.
Мгновенно поставила ее на стол. И поняла, что накрывает паника, а это плохо. Совсем плохо. Потому что паника не то состояние, в котором сохраняется адекватное мышление, которое всегда следует беречь любому уважающему себя артефактору. Я очень боялась, что лорд Гаэр-аш сорвется и попытается продолжить то, что едва не совершил в своей спальне. Боялась, что начнет сейчас вновь оскорблять, впрочем, нет, слов опасалась гораздо меньше, чем действий… И мне очень хотелось, чтобы вернулся Норт. Пришел прямо сейчас!
— Риаллин, — в голосе ректора послышалось раздражение, — прекрати. Да, ты сводишь меня с ума, но не до такой степени, чтобы я взвалил на себя трон и все ему сопутствующее. Перестань дрожать, я не трону тебя как минимум по причине наличия на твоем пальце кольца, которое обретет очертания, едва брак будет консумирован.
Мой испуганный взгляд метнулся к правой руке — кольца там не было видно, но я знала, что оно есть, и оно не снималось — попытки я предпринимала, и не одну. И меня очень пугал тот факт, что я, артефактор, и не могу снять какой-то артефакт. Хуже того — я его не могла даже увидеть… самой с трудом в это верится, но это так.
— В-ваше кольцо не снимается, — глядя исключительно на стол, с трудом выговорила я.
— Естественно, — холодно произнес лорд Гаэр-аш. — Это же не помолвочное кольцо, Риаллин, оно обручальное. И снять его могу только я, и только в том случае, если не завершу наш брак.
С сомнением посмотрев на некроманта, практически шепотом переспросила:
— Зззавершите?
За ледяным взглядом ректора читалась настолько сжигающая ненависть, что я, испуганная до смерти, не смогла даже глаз отвести, когда он, продолжая смотреть на меня, издевательски-учтиво пояснил:
