— Еще?
— Нет, спасибо, — ответила, возвращая бокал, — оно у вас какое-то неправильное и стремительно заканчивающееся. Страшно пить.
Эльф номер два рассмеялся и медленно, по глотку, попивая собственное вино, отправился, похоже, налить мне еще. И вдруг остановился. Резко, словно натолкнулся на какую-то преграду. Замер на миг, а затем очень медленно повернулся ко мне.
В смысле, к эльфийке.
Я осталась стоять тут, во втором зале, глядя, как там, в бальном зале, среди призраков стою я. В смысле, эльфийка в изумрудном. С ярко-изумрудными глазами. И локонами, имевшими совершенно золотой цвет и блеск. И губами. Немного распухшими. Прокушенными до крови. Так, что след от стекшей алой жидкости застыл на ее подбородке.
И она, эта эльфийка, казалась реальной. Абсолютно реальной.
— Стой на месте, — раздался совершенно спокойный голос эльфа, бросившего быстрый взгляд на меня.
Я поняла, что приказ был адресован мне. Я и стояла, отчетливо ощущая, как под ногами дрожит земля. А та, что явилась из-за Грани, вдруг произнесла на древнем языке Хешисаи:
— Ты — человек!
Эльф молча кивнул.
Но непонятно как обретший полное воплощение призрак, вдруг задумался и выдал прямо противоположное прежнему заявлению:
— Ты — не человек!
Эльф на миг призадумался, но затем тоже кивнул. Я так понимаю, он сейчас был готов соглашаться с любым ее заявлением — совершенно верная тактика при общении с неадекватными мертвыми. С адекватными мертвыми, в принципе, тоже.
Очень последовательная в своих заявлениях эльфийка вдруг простонала:
— Ты не должен был пить его!
Мы с эльфом переглянулись. Он немного нахмурился, видимо пытаясь придумать достойный ответ, ну, помимо согласного кивания головой. Но ответ явно не придумывался, вместо него был задан вопрос:
— Почему?
Мне вот тоже было интересно.
Эльфийка распахнула свои громадные глазищи и прошептала, как само собой разумеющееся, слова, которые черными дымчатыми клубами тумана расползлись по замку:
— Я не люблю тебя!
Она сказала это так, словно признание далось ей очень тяжело! Как будто эти слова она вырвала с кровью из самой души. Даже мне за нее как-то больно стало, а вот некромант под личиной эльфа отреагировал совершенно спокойно и даже насмешливо:
— Не может быть! — немного пафосно произнес он.
Опешивший оживший призрак удивленно ответил:
— Но это правда…
И тогда мужчина учтиво сообщил:
— Рад. Искренне рад. Знаете, ничем не хочу вас обидеть, но должен сознаться, я вас как-то тоже не особо люблю… И, будем откровенны, в целом никогда не любил восставших мертвых.
На лице неясно как получившей полное воплощение эльфийки отразилось искреннее непонимание, затем изумление, а завершилось все откровенным недоумением. И я уже подумала было, что эльфийка осознала слова про «восставших мертвых», но нет — она, недоверчиво глядя на эльфа и подступая все ближе, потрясенно спросила:
— Нет?!
— Нет, — абсолютно спокойно ответил ей эльф. И затем приказал мне: — Стой на месте!
Я сама не поняла как, но, оказывается, уже собиралась шагнуть туда, в первый зал, где больше не танцевали призраки. И, осознав свой порыв, поняла почему — тьма отовсюду потоками стекалась к этой восставшей эльфийке… Меня просто по инерции потянуло.
— Оставайся там, пожалуйста, — заметно напряженно произнес эльф, который совсем не эльф.
Я осталась. А затем и мягко отступила, ощутив, как пошатнулся весь мир. Или замок?! Я огляделась, закружившись на месте, и поняла, что потолок здесь словно из звезд, серебристых звезд. Они сияли, мерцали, манили сквозь стекло, закрепленное расписными рамами, они пронизывали лучами весь зал и откликались на любое движение моих пальцев.
— Не… — начал было мой собеседник.
И вдруг оказался за моей спиной, крепко прижав к своей груди, чтобы, удерживая мою правую ладонь, не позволяя касаться серебристого сияния, тихо спросить:
— Каким образом ты попала на бал?
Вопрос был задан так спокойно, даже немного лениво, но привкус напряжения ощущался отчетливо.
— Меня перенесло сердце Некроса, — ответила, продолжая смотреть на звезды.
Они становились все ярче.
— Ясно, — выдохнул эльф за моей спиной.
И это был вздох облегчения. Обернувшись, удивленно взглянула на него и спросила:
— Что-то не так?
Вместо ответа маг захлопнул дверь в соседний зал, и в эту дверь практически сразу ударило что-то мощное. Я испуганно вздрогнула… и увидела, как по стенам зазмеились огромные, осыпающиеся тленом по краям трещины. В следующее мгновение эльф развернул меня к себе и насмешливо поинтересовался:
— Вам доводилось танцевать в разрушающемся замке?
— Нет, — прошептала я, осознавая, что здесь сейчас все начнет рушиться.
— Есть опасения, — мужчина загадочно улыбнулся, — придется испытать это сомнительное удовольствие.
И, подхватив меня на руки, поднял, игнорируя мой возмущенный вскрик, а затем, прижимая к своей груди, под заигравшую вновь мелодию, закружил по залу.
Мне было страшно лишь первые несколько секунд, когда, казалось, маг все так же движется по полу, распадающемуся на огромные, срывающиеся в разверзшуюся под нашими ногами пропасть куски, но, присмотревшись к нашему отражению в многочисленных разрушающихся зеркалах, поняла очевидное:
— Вы летаете! — воскликнула я.
— Левитирую, — насмешливо поправил маг и поставил меня на ноги.
Прямо на воздух, который под подошвой моих туфелек почему-то стал опорой, незримой, но вполне ощутимой. Зеленоватый отсвет в глазах эльфа недвусмысленно намекнул на магическую причину данной аномалии.
В этот момент с оглушительным треском и грохотом с потолка рухнул фрагмент собственно потолка, и рухнул бы на нас, если бы маг не закружил меня в танце, увлекая за собой в сторону. И снова в сторону, избегая столкновения с еще одним падающим куском замка, и еще…
Мы кружились в танце, одном… втором… третьем, под оглушительную музыку, среди осколков рассыпающейся иллюзии, что рушилась как карточный домик, разбивалась, словно хрустальный шар, исчезала, словно марево миража.
Упоительное чувство легкого безумия на фоне невероятного зрелища преследующего нас разрушения, в атмосфере всплеснувшегося Хаоса. Мы танцевали, минуя зал за залом, уходя от тлена, избегая падения в Бездну, кружась на самом краю пропасти, срываясь в полет, едва опасность подкрадывалась слишком близко.
В какой-то момент замок все же сложился карточным домиком, взметнув облака пыли и исчезнув, и под нашими ногами остался лишь лес, прекрасный в своей золотой стадии умирания, величественный в своем молчании, пугающий размеренным, свойственным только нежити передвижением между деревьями…
