— А пошел ты! — выкрикнул Джек и, размахнувшись, грохнул Кавангу Четвертого об пол.
Капитан Кроу вскрикнул и, закрыв лицо руками, на несколько секунд замер. Затем, справившись со своими чувствами, он повернулся к боцману и сказал:
— Василюк, заберите тело и перенесите в мой офис. А ты, подонок, — показал он на Холланда, — приходи за расчетом. Сейчас же.
— Но ведь до Трента нам еще двое суток, сэр, — подал голос помощник штурмана Войцеховски.
— Мы сделаем остановку на Бургасе, — принял решение капитан. — Я хочу, чтобы этот убийца как можно быстрее покинул мое судно. Немедленно смените курс — мы идем к Бургасу.
Капитан нервно развернулся и, расталкивая набежавших матросов, пошел в свой кабинет. Вслед за ним сквозь молчаливый строй членов экипажа проследовал Джек Холланд.
Намеренно пропустив Кроу вперед, Холланд дал ему возможность собраться с мыслями. Джеку было жаль Кисеи, на которую он перенес всю свою нерастраченную заботу, а капитану было жалко своего ублюдочного варана. И тут Джек его понимал.
«Что ж, теперь я остался без работы, но, как говорится, все, что происходит, это только к лучшему», — рассуждал Джек, стоя у двери кабинета. Он все еще не решался переступить порог капитанского убежища, до последней секунды оттягивая неприятные объяснения. Теперь Джек почти жалел, что прибил ненавистного Кавангу.
«И чего мне в голову стукнуло? Жил себе спокойно, имел в перспективе место третьего запасного пилота. А что теперь? — выговаривал себе Холланд, рисуя илюлюзию безоблачного прошлого. — Хотя, если честно, Кроу заставлял меня работать за троих, платил одну ставку и уж конечно не собирался давать место пилота».
Разобравшись таким образом со своим настроением, Джек толкнул дверь и предстал перед капитаном Кроу.
— Садись, Холланд. Подожди минуту, пока я произведу расчеты, — нейтральным тоном произнес Эдвард Кроу и указал Джеку на стул.
Тот воспользовался приглашением и, стараясь держаться безразлично, уставился на противоположную стену, где висели репродукции из зоологического журнала «Фауна». Змеи, ящерицы, лягушки и долгоноги. Здесь были все, кого любил капитан Кроу. Голые красотки не в счет — до этого дела был охоч каждый.
Капитан закончил щелкать на калькуляторе и, бросив Джеку листок бумаги, с видом победителя заявил;
— Вот, Холланд, это все, что тебе причитается. Джек посмотрел на итоговую цифру и возмутился:
— Постойте, капитан, что это за фокусы? Вы должны мне около полутора тысяч кредитов.
— Правильно. Согласно договору, в случае увольнения я обязан заплатить месячное жалованье и выходное пособие в размере половины месячного оклада. Однако… — Тут Кроу смахнул внезапную слезу, высморкался в платок и продолжил уже не так бодро: — Однако, поскольку вы, Холланд, умертвили моего Кавангу, я вычел с вас семьсот кредитов.
— Семь сотен за эту пакость?! — закричал Джек. — Да вы в своем уме, капитан? Если уж на то пошло, то он сожрал мою Кисеи. А я тоже могу ее оценить хоть в миллион!
— Таких, как твоя Кисеи, у меня пропасть. — С этими словами Эдвард Кроу поставил на стол клетку с белоснежными грызунами, точными копиями погибшей Кисеи. — Стоило тебе обратиться ко мне с претензией, и я бы дал тебе целый десяток, но ты избрал путь преступного поведения, Холланд.
— Но семьсот кредитов, сэр, это же никуда не годится! — развел руками Джек.
— Каванга Четвертый был иннубирийским вараном. Знаешь ли ты, что такое иннубирийский варан, грязный ты механик?
— Вообще-то у меня диплом пилота, — напомнил Джек.
— Засунь себе этот диплом в одно место, Холланд, поскольку на Бургасе, куда я тебя вышвырну, ты не найдешь работы даже мойщиком посуды, — нависнув над Джеком, прошипел Кроу.
«Ну точь-в-точь как его варан — такая же сволочь», — неожиданно пришло в голову Джеку.
Видя в глазах механика только дерзость и безразличие, капитан сменил тон и продолжил описание иннубирийского варана:
— Так вот, юноша, иннубирийский варан относится к луициксодонтам, а они, в свою очередь, стоят на уровне интеллекта пятого разряда.
— До вас, сэр, он недотягивал совсем чуть-чуть, — съязвил Джек, понимая, что терять ему нечего.
Капитан метнул исподлобья злой взгляд и продолжил:
— Я заплатил за Кавангу две с половиной тысячи кредитов. С тех пор прошло три года, и, учитывая трехлетнюю амортизацию, я оценил его всего в семьсот кредитов. Ты радоваться должен, болван, а не возмущаться.
— Я и радуюсь. Радуюсь, что больше вас не увижу, сэр. Радуюсь, что больше не буду пахать за троих, а получать деньги только за одного. Радуюсь, что весь экипаж будет поминать меня добрым словом за то, что я удавил этого вашего поганца. А теперь, старина Кроу, — тут Джек поднялся со стула, — давай мои остатки и перестань вякать. Надоел ты мне, честное слово.
Эдварду Кроу ничего не оставалось, как открыть сейф и отсчитать Джеку восемь сотенных бумажек.
Спустя четыре часа «Сивилла» уже висела на орбите туманного Бургаса, а Джек, увешанный своими пожитками, ступал на палубу челночного катерка.
«Вот и все — закончилась служба на судне. Чем я теперь буду зарабатывать на жизнь?» — бродили в голове Холланда невеселые мысли.
— Эй, Джек.
Холланд обернулся и увидел боцмана Василюка. Должно быть, он пришел попрощаться, хотя Джек не помнил, чтобы Василюк особенно его любил.
— Тут мы тебе собрали. — Боцман с опаской огляделся и протянул Джеку небольшой пакет. — Так сказать, пострадавшему за правое дело.
— Что это?
— Деньги. Больше пяти сотен набралось.
— Спасибо, не ожидал, — удивился Джек и взял деньги. — Ну, бывайте, ребята.
Шлюз с шипением закрылся и навсегда отделил Джека Холланда от остальной команды «Сивиллы».
«Теперь я сам по себе», — подумал он и, кивнув пилоту катера, сел поближе к иллюминатору.
2
Джек дождался своей очереди и шагнул к окошку камеры хранения, пододвинув ногой свои чемоданы.
— О, какой хороший баул! — воскликнул приемщик. — Продай!
— Что значит «продай», а в чем я буду вещи носить? — удивился Джек.
— Продай с вещами. Я все куплю.
— Нет, пока это не входит в мои планы.
— Ладно, но, если задумаешь продать, предложи мне первому. Я дам тебе хорошую цену. Если меня здесь не будет, скажи, что тебе нужен Бустер Захария — это я и есть. Меня сразу найдут.
Захария принял баул, два чемодана и, поставив их на полку, вернулся к Джеку.
— И чемодан я бы тоже купил. Не продашь?
— Не продам. Сколько с меня?
— Пустячок — десять кредитов.
