«Повезло, что снаряды были не кумулятивные, — подумал Джек. — Тогда бы и пена не спасла».
Еще раз погладив мешки с семенами, он представил себе банковскую карточку с двумястами тысячами кредитов, улыбающееся лицо Байрона и нежный взгляд Сары.
Думать об этом моменте было приятно, однако впереди ожидало еще много этапов — станции, швартовки, заправка, технический уход и снова старт. И неизвестно, сколько еще нападений придется пережить.
«Что они еще придумают? — размышлял Джек, имея в виду корпорацию „Маркос“. — От таких „тузиков“, что были сегодня, я отмахнусь, а вот от чего-нибудь посерьезнее…»
46
Джай Хо и Катерпиллер с трудом протащили Рипплера в отверстие стыковочного узла и, оказавшись в демпферной камере, остановились передохнуть.
— Пи-ить… — простонал Рипплер, на которого было страшно смотреть. От попадания снаряда в «фонарь» кабины произошла взрывная разгерметизация, и раненый представлял собой сплошную кровоточащую рану.
— Ну что, сбегать за водой? — спросил Катерпиллер.
— Нет, — покачал головой Хо, — потащили его дальше. Чем скорее мы доставим его в барокамеру, тем лучше, а то он кровью истечет.
Рипплера понесли наверх. В коридоре к Джаю и Фреду присоединился штурман. Он только что вернулся из кормового отсека, где оказалось три сквозных пробоины. Мундир штурмана был залит аварийной пеной, а ботинки запачканы машинным маслом.
— Ну, скажу я вам, едва разобрался с этими пробоинами! — прокричал Амаду, все еще находясь под впечатлением борьбы за живучесть судна. — Магистрали пробиты, масло хлещет! Одним словом — полная труба!
Втроем они перетащили Рипплера в медицинскую барокамеру и уложили в персональную ячейку, где хозяйничал умный медицинский компьютер. Он сразу считал параметры поврежденного организма и включил оптимальные условия для постепенного охлаждения. В таком виде у раненого был шанс дожить до вмешательства врачей.
Когда все трое вышли в коридор, Джай Хо вытер пот и признался:
— Ух, ребята! Ну и струхнул я. Летит себе этот уиндер и вдруг — бац, понеслись снаряды! Я сразу сказал Луису: давай сматываться — у нас же не пушки, а смех один. Но разве он послушает? — Хо сокрушенно покачал головой. — «Давай еще один заход, давай еще один заход…» Вот и сделали заход — я получил снаряд в правую плоскость, а он в кабину.
— И что теперь делать? — спросил Фред Катерпиллер.
— Свяжусь с Петренко. Пусть подключает другие силы — кто же знал, что у него такая артиллерия.
47
Рональд Петренко выслушал сбивчивый отчет Джая Хо и, положив телефонную трубку, молча уставился на своего помощника.
— Облажались? — спросил Отто Лацис.
— У него, видите ли, была спрятана пушка, — развел руками Петренко. — И они этого, конечно, не ожидали. Они надеялись, что им подсунут связанного и пьяного младенца, а этот парень надрал им задницы.
— Выходит, Луис испугался?
— Лу валяется в барокамере, и неизвестно, останется ли жив.
Петренко вздохнул и достал из стола электронный имитатор сигары. Выставив марку «Мистраль», он включил функцию «крепкие», и по помещению поплыл аромат невидимого табачного дыма.
— Что будем делать, сэр? — уточнил Лацис.
— Прежде всего я подставлю Махмуда Конелли. Это он настоял, чтобы я связался с негодяями из «Спортклуба». Возможно, они его за этот заказ как-то отблагодарили.
— Ну а что по делу?
— А что по делу? — Петренко затянулся из мундштука и, пожевав губами, переключил имитатор на марку «Кубалибре», — По делу, Отто, я думаю связаться с генералом Легмаром.
— Флот Нового Востока?
— Нет, Республики Торос. У них как раз намечается драчка с отрядом Промышленного Союза, так что пушек хватает.
— Ну так звоните, сэр, — выказал нетерпение Отто Лацис.
— Подожди, докурю сигару — потом позвоню.
— Но ведь это же не настоящая сигара, сэр.
— Что ты в этом понимаешь, Отто? — удивился Петренко и добавил: — Трезвенник несчастный.
Однако сигарный имитатор выключил, и воздух в кабинете тут же вернул себе прежний, нейтральный привкус.
Петренко снял телефонную трубку, присел на краешек стола и набрал код центрального телеграфа Республики Торос.
— Спасибо, что воспользовались нашими услугами. Здравствуйте, — произнес женский голос. Он был таким нежным и приятным, что, окажись он голосом компьютера, Петренко бы расстроился.
— Будьте добры, мисс, личный код 123–45–487.
— Но это же…
— Да, я знаю.
— Одну минуту, сэр, — отозвалась девушка, и в трубке послышались щелчки, шумы и прочий эфирный мусор, что говорило о большом количестве фильтров и дешифраторов секретной связи.
— Генерал Легмар слушает, — отозвался недовольный голос.
— Привет, Фриц, это Рон Петренко беспокоит.
— Не знаю такого, — буркнул генерал. Он не переносил, когда его называли Фрицем, ведь правильно было произносить — Фринц.
— Знаешь, Фриц, знаешь. Я тебе в Нойлере ресторан оплачивал и трех шлюх. Надеюсь, это-то ты помнишь?
— Ты с ума сошел, Рон. Это же секретная линия.
— А ты не корчи из себя идиота, — заметил Петренко. — Настроение, что ли, плохое?
— А то хорошее, что ли? Промышленники выбили нac с коммерческого узла. Два эсминца, крейсер и авианосец как корова языком слизнула.
— И что теперь? — спросил Петренко. На самом деле ему было все равно, но генералу Легмару требовалась поддержка.
— Теперь ждем приказа нашего политического руководства. Скажут отбить, отобьем обратно.
— Веселая у тебя работенка.
— А то!
— Я вообще-то к тебе по делу.
— Ну?..
— Нужно курьерское судно поджечь.
— Ты мои расценки знаешь.
— Да, конечно, — подтвердил Петренко.
— Тогда говори координаты цели.
48
Чакки Слайдер кивнул знакомому механику и вышел на стартовую палубу. Затем достал из пакета последний пирожок и пошел к своей машине.
Пирожок истекал маслом, и его капли оставляли на комбинезоне темные пятна, однако Чакки это не беспокоило. Сейчас он думал только о новой дискете с порнографическими сюжетами.
Парень со второй эскадрильи, Энди Пелтар, клялся, что там в групповухе участвует сама Лаоми Кэмпбэл. Будто бы этот ролик снял какой-то папарацци, а потом сбросил в сеть «Интерспейс».
Сам Чакки Слайдер не особенно интересовался порнухой, но от Лаоми Кэмпбэл он просто таял. Бывало, что, заваливая вражеский штурмовик или пробивая борт эсминца, он посвящал эту победу Лаоми.
