В какой-то момент Клио вдруг осознала, что страстно отвечает на поцелуи Рейфа. «О да!.. Еще!..» – мысленно восклицала она.
Клио едва ли знала, как себя вести в подобной ситуации, но оказалось, что это не имело никакого значения. Рейф легко и ненавязчиво учил ее собственным примером, в точности так же, как когда-то в детстве учил ловить форель в быстрой речке.
Их поцелуи были нежными и в то же время необычайно страстными. И казалось, что все происходившее было в порядке вещей, а все их пикировки, споры и обиды, коих случилось немало за долгие годы, являлись всего лишь уловками – чтобы избежать поцелуев. А теперь, когда их губы, наконец, нашли друг друга, добрались до конца списка, оказалось, что очень много времени было потеряно, – потому-то они и не могли оторваться друг от друга…
Они целовались и целовались, а за окнами по-прежнему шел дождь. Это было до абсурда романтично… и это – это было чудесно, замечательно! Причем каждый их поцелуй длился чуть дольше, чем предыдущий. Воздух же вокруг них, казалось, был насыщен жарким дыханием… и страстным желанием. Так что вот-вот и здесь, в башне, могла начаться гроза – их тайная гроза…
Стараясь все крепче прижаться к Рейфу, Клио полностью отдалась во власть восхитительных ощущений, и ее чувства с жадностью впитывали все – и биение его сердца, и трепет своего, и сладостный вкус его губ, и даже исходивший от него пряный запах. И именно запах заинтриговал ее больше всего. Интересно, что это? Какое-то ароматизированное мыло для бритья? Ведь точно же не одеколон…
Не в силах преодолеть любопытство, она несмело коснулась рукой его подбородка. Хотя еще едва перевалило за полдень, а этим утром Рейф явно побрился, кончики пальцев уже ощутили отросшую щетину. Как ни странно, это ощущение привело Клио в восторг – оно было для нее абсолютно новым. Однако же…
К ее величайшему удивлению, Рейф не проявлял настойчивости. То есть не поглаживал ее и не щупал – об этих уловках коварных мужчин матери всегда предупреждают своих дочек. И все же она явственно ощущала силу, пульсировавшую в его теле; она чувствовала, что Рейф хотел большего, хотел всего…
Но он всего лишь целовал ее. Словно этого было достаточно.
Да поможет ей бог, но она тоже хотела большего!
– Дождь закончился, – сказал он через некоторое время, внезапно отстранившись от нее.
Клио вяло кивнула, не вполне понимая, что с ней происходит. К сожалению, поцелуи закончились вместе с дождем.
Рейф же откинулся спиной к стене, и его голова с глухим стуком ударилось о камень.
– Я ублюдок, – со вздохом, заявил он.
– Если ты ублюдок, то кто же тогда я?
– Это не имеет к тебе никакого отношения.
– Разве? – Клио вскинула подбородок.
– Нет-нет, я не это хотел сказать. Разумеется, все это имеет к тебе самое прямое отношение. Но если я попытаюсь объяснить… все равно ничего не получится.
– А ты попробуй. – Клио напряженно ждала, все еще пребывая во власти его запаха и тепла его объятий.
– Проклятье, я-то был уверен, что уже давно перерос это. Проклятье!..
– Перерос… поцелуи?
– Зависть, – процедил Рейф. – Я всегда завидовал брату. Завидовал его игрушкам, его успехам. А также похвалам, которые он всегда заслуживал. С самого раннего детства – сколько себя помню – я желал получить то, что принадлежало ему. И ты тоже принадлежала ему, – добавил он, скрипнув зубами.
– О, Рейф!.. – воскликнула Клио. – Ты… – Она умолкла, не зная, что сказать.
А он провел ладонью по лицу и пробормотал:
– Черт, что я говорю?.. Ты и сейчас принадлежишь ему.
Клио понятия не имела, как относиться к такому признанию. Но было ясно: Рейф хотел ее. Он хотел ее очень давно, но вовсе не потому, что находил ее привлекательной и желанной. Он хотел ее потому, что она принадлежала Пирсу. И будь она уродиной с физиономией тролля, – это ничего бы не изменило. Он все равно хотел бы ее. Это открытие ужасно ее огорчило, и теплая нега, владевшая ею, начала исчезать.
– Ничего подобного больше не повториться, – заявил Рейф. – Никогда.
Ну вот… Нега исчезла вовсе.
– Знаешь, – сказала Клио, немного поразмыслив, – теперь я понимаю, почему ты так популярен у дам. Ты точно знаешь, как заставить женщину почувствовать себя исключительной. – Она потупилась и стала расправлять мокрые юбки, собираясь встать.
Минуту спустя Рейф взял ее под локти, приподнял и с легкостью поставил на ноги. Даже интересно, как он мог быть таким спокойным и галантным через минуту после того, как отверг ее, что, в свою очередь, произошло сразу после того, как он страстно ее целовал? Неужели у него не кружилась голова от столь головокружительных перемен?
– По крайней мере, я выиграла, – заявила Клио.
– Что ты выиграла?
– Теперь тебе придется подписать бумаги о расторжении помолвки. Они у меня в туалетном столике. Дождь уже прекратился, так что мы можем вернуться в дом и немедленно решить этот вопрос.
– Погоди! О чем ты? Ты вовсе не выиграла! Я ничего не подпишу!
– Как ты можешь отказываться после… – Она указала на место на полу, где они только что сидели и целовались. – После этого. Неужели ты все еще собираешься подталкивать меня к браку с твоим братом?
– Да, конечно.
– Но ты же целовал меня!
– Не придавай этому слишком большого значения. Поцелуи ничего не значат.
Ничего? Возможно, для него так и есть. Но не для нее.
– Я целовал многих женщин, которые спокойно продолжали жить дальше и выходили замуж за других мужчин. Иногда – в тот же самый день.
– Ты серьезно?
– Что же касается тебя, – продолжал Рейф, проигнорировав ее вопрос, – то если бы ты имела опыт хотя бы одного сезона, поцелуи и для тебя не имели бы особого значения. Тебя бы целовали десятки бездельников на балконах и верандах, и в конце концов ты бы пришла к выводу, что самое лучшее – выйти замуж за такого человека, как Пирс.
Но Клио-то всегда знала, как в действительности обстоят дела. Ее считали самой удачливой дебютанткой сезона вовсе не из-за помолвки с будущим маркизом. Просто все знали, что их с Пирсом отцы договорились об этом браке много лет назад. Но будь у нее тогда нормальный сезон… Вполне возможно, что ее никто бы ни разу не поцеловал.
– Ты же сам сказал, что не хочешь, чтобы я вышла замуж за твоего брата, – заметила Клио. – Какой же ты видишь нашу с ним совместную жизнь? Что же до тебя… – Она пошла вниз по лестнице. – Каждое Рождество и Пасху мы с тобой будем сидеть за одним столом и стараться не вспоминать, что однажды целовались в башне как любовники.
– На сей счет можешь не беспокоиться. У меня нет привычки наведываться в отчий дом на Рождество и Пасху.
Клио остановилась. Ей было известно, что Рейф и его отец вели в своем доме собственную версию Столетней войны. Но ведь теперь, когда старый маркиз умер, у братьев не было никаких оснований ее продолжать.
