– Мел, к делу, – перебивает ее Эрик.
– А, ну да, так вот. Да, я обижаюсь, потому что узнала все от этой шлюхи, а не от тебя. Мне же интересно, что умеет мой папуся. Но, зная тебя и то, что ты любишь, могу предположить, что он хорош. Короче, все чики-пуки, детка. Ты учила меня принимать решения на холодную голову, и я сделала это. Взвесила все за и против. И против оказался только мой эгоизм, за который ты ругала меня. И теперь… узнав все, что между вами было, я понимаю, почему ты так переживала за нас. И ведь нам было хорошо всем вместе, так что изменится? Только чур не трахаться на публике, мне одного раза хватило с этой белобрысой. В общем, я рада и благословляю вас, дети мои, – смеется Мел.
– Мне кажется, я сейчас упаду, – шепчу я, делая шаг в сторону, но сильная рука обхватывает мою талию, поддерживая.
– Я с тобой и все еще жду твоих слов, – говорит Эрик, поворачивает меня к себе и поднимает мое лицо за подбородок.
Я поворачиваюсь к Мел, и она кивает мне, разрешая оживить новые чувства словами.
– Нет, смотри на меня, – Эрик возвращает мое лицо к себе, и я нервно облизываю губы. – Я слушаю тебя, малыш, – нежно добавляет он, проводя ладонью по моей щеке.
– Да, – едва слышно говорю я, и он улыбается, требуя продолжения. – Я влюбилась в тебя еще в баре, поэтому пошла с тобой. А потом мне было обидно, что ты обозвал меня шлюхой.
– Ты что сделал? Вот ты придурок! – вставляет Мел.
– Закрой рот, сейчас же все испортишь, – недовольно приказывает Эрик.
– Нет, не испортит. Сейчас я могу это сказать. Я люблю тебя, никогда не любила так никого в жизни. Это особая любовь, которая показала мне, что все не так плохо и не все поддается контролю. Я люблю тебя, словно ты часть меня. Я люблю тебя именно такого. Прости меня за то, что я тогда сказала. Мне пришлось, я ведь думала… я не могла иначе, потому что понимала, насколько моя любовь неправильная. А когда услышала это от тебя, то мне стало так плохо, как будто я потеряла разом всех родных. Ведь ты стал мне ближе всех. Я так люблю тебя, жеребчик, – последние слова я шепчу, поливая их слезами облегчения.
– О, малыш, – смеется он, сжимая меня в руках. – Моя любимая.
– Я успел? Он уже сделал предложение? – раздается запыхавшийся голос позади, и я оборачиваюсь, встречаясь взглядом с Ноа, передающего Мел какой-то пакет.
– Нет, вы оба придурки, – качает головой подруга. – Она только сказала, что любит его.
– Предложение? – переспрашиваю я.
– Ноа, иди, сбросься со скалы, – зло говорит Эрик.
Я непонимающе оборачиваюсь к нему.
– Очень романтично, спасибо, друг, – Эрик выдыхает сквозь зубы и, доставая из кармана брюк коробочку, крутит ее в руке. – Я планировал встать на одно колено, как во всех мелодрамах. Целую речь подготовил, пока этот все не испортил. Но все же, Хлои Дженнифер Коулмен, ты выйдешь за меня? Не сейчас, можно через год, два, пять. Все равно. Выходи за меня замуж? Я больше не хочу терять время, только бы жить рядом с тобой, видеть тебя по утрам, не бежать и не прятаться. Любить тебя, чтобы это видели все. Позволишь нашу неправильную любовь сделать правильной? Я знаю, что мой возраст…
– Нет, не говори этого. Мне плевать на него. Я выйду за тебя хоть завтра, только бы больше не быть той, кем я жила без тебя, – перебиваю я его.
– Правда? Ты согласна? – удивленно переспрашивает он.
– Да, – киваю я.
– Аллилуйя, я даже сняла это, – хлопает в ладоши Мел.
– Ну, вот видите, я ничего не испортил. Только бы наорать на меня. Поехали, Мелания, мы лишние, – говорит Ноа.
– Я ненавижу…
– Да-да, знаю, но думаю, ты позволишь мне загладить свою вину…
Я слышу, как удаляются их голоса, но все мое внимание приковано к нему. Моему нечаянному незнакомцу.
– Наконец-то, я от них чуть не повесился, пока мы летели, – облегченно говорит Эрик, открывая коробочку, где сверкает кольцо. – Позволишь? – спрашивая, он берет мою руку, и я киваю, наблюдая, как он надевает на мой палец кольцо.
– Я до сих пор не могу поверить, – шепчу я, смотря, как бриллиант сверкает в лучах фонаря.
– А я верю. Ты со мной, и это лучшее, что я могу иметь. Я обещаю тебе, что подарю весь мир, всю любовь, которая развернула свой лагерь в моем сердце. Я обещаю, что с этого момента мы никогда не расстанемся. Я обещаю, что сделаю тебя счастливой. Я обещаю, что каждая секунда нашей жизни станет вечностью для нас. Я обещаю быть твоим жеребчиком, ведь ты открыла во мне это. Но я не обещаю, что отпущу тебя хотя бы на шаг от себя. Я не обещаю, что не разорву любого, кто посмотрит или же посягнет на мое.
– Я… я не умею так говорить, Эрик, – шепчу я, в душе желая сказать ему так много, но даже слов не могу найти.
– И не надо, малыш. Я буду говорить, а ты просто люби меня, – улыбается он.
Я смотрю в его глаза, и вся моя жизнь превращается в одно яркое приключение рядом с ним. И я сделаю все, что зависит от меня, чтобы этот мужчина всегда смеялся, верил в свои силы и обнимал меня, как сейчас. В такие моменты, когда самые тайные фантазии реализуются, ты начинаешь верить во все сказки в мире. Ведь мы творцы собственной истории, которая сольется с остальными. И ты примешь это, даже если когда-то была самой ярой противницей таких отношений. Потому что ты встретила его, а остальное… прошлое… его можно забыть. В твоих силах подарить ему не только любовь, но и продолжение вашей истории. И если мне скажут, что это невыполнимо, то я лишь рассмеюсь. В этой жизни все можно воплотить в реальность, только было бы ради кого.
– Обещаю, – шепчу я, приподнимаясь на мысочки, и обхватываю его шею, чтобы Эрик в следующий момент рассмеялся и поднял меня над землей, кружа и наконец-то веря в нашу неправильную любовь.
– Ну, так что, нальешь мне? – спрашивает он, едва мои ноги касаются земли.
– Только не здесь, Нил оторвет голову… тебе, – отвечаю я, ожидая его реакции на свои слова.
Эрик жмурится и кивает, тихо смеясь.
– Но для начала: меня зовут Эрик Форд, и мне тридцать четыре года. Я приехал сюда, чтобы встретиться со своей дочерью, которую считал несуществующей, и ее имя Мелания.
– Приятно познакомиться. А мое имя Хлои Коулмен. Я живу тут сколько себя помню, мне двадцать лет, и у меня есть лучшая подруга по имени Мелания.
– Это судьба, малыш. Это была наша судьба…
Эпилог
Три года спустя…
Эрик
Черт! Черт! Черт! Вот какого, спрашивается, черта я решил ехать именно по этой дороге? Какого черта эти все люди решили, что двадцать второе декабря отличный день для приобретения подарков? Раньше надо было думать! Придурки!
Меня просто трясет от злости. Руки сильнее впиваются в руль, и я бросаю взгляд на телефон, лежащий рядом на сиденье.
