Я играл в нее когда-то давно, возможно, в школе, но сейчас, в свои годы, я должен чувствовать себя глупо, но, видя озорной блеск в двух парах глаз, ожидающих от меня имени для Хлои, я не могу отказать им и задумываюсь.
Ничего не смог придумать, кроме Мадонны. Она должна ее знать. Я передаю ей лист, который Хлои привычным движением клеит себе на лоб, то же самое делает дочь, и остаюсь я. Хлои закатывает глаза на мою нерешительность и подходит ко мне, самолично прикрепляя на лоб бумагу. Вот теперь я чувствую себя полным придурком.
– Давайте я начну, – предлагает Хлои, и мы киваем.
– Это женщина?
– Да, – отвечаю я.
– У меня актер? – спрашивает Мел, и я бросаю взгляд на ее лоб, давясь от смеха. «Скуби ду», я помню этот мультик и только жмурюсь, сотрясаясь от хохота.
– Да, – отвечает Хлои.
– Мужчина? – спрашиваю я, и Хлои кивает.
– Хм, она темноволосая сейчас? – задает свой вопрос Хлои, и я отрицательно качаю головой.
– У моего актера красивая внешность? – спрашивает Мел, а я снова смотрю на ее листик и начинаю уже открыто смеяться.
– Да что он ржет? Что ты мне написала? – обиженно говорит Мел, срывая со лба лист.
– Хлои, сучка, это собака! Вот ты… ты… Мадонна недоделанная! – возмущается Мел, а Хлои уворачивается от ее руки, готовой ударить по ноге.
– Ладно, с вами каши не сваришь, – говорю я, снимая и с себя своего героя.
– Бред Питт, – читаю я, изгибая брови, и исподлобья смотрю на Хлои, она только пожимает плечами.
– Я пирог хочу… экзотический. Эрик, это очень вкусно, когда Фиона все уберет, Хлои нам приготовит, да? – дочь с надеждой смотрит на девушку, и та кивает ей.
Сейчас мне хочется придвинуться к Хлои, обнять ее, усадить на себя или же просто рядом и вот так болтать. Быть семьей.
Раздается звонок в ворота, и я встаю, оставляя девушек, и иду за заказом. Нагруженный пакетами, я возвращаюсь и не успеваю среагировать, как Мел уже половину забирает у меня, достает из пакетов и выгружает на стол.
Девушки начинают обсуждать какие-то будущие планы в университете, а я вспоминаю собственные похождения, на что они то шокированно смотрят на меня, то смеются. Мы ужинаем под рокот океана, в приглушенном свете гостиной, и я ощущаю жизнь такой, какая она есть. Этот вкус… он настолько неповторим, словно наркотик, который ты хочешь получать постоянно.
– Все, я больше не могу, – Хлои откидывается на спинку дивана, хлопая себя по животу.
– Ты еще не попробовала креветки, – говорит Мел.
– Нет, хватит. Я лопну, и Фиона будет отмывать не только кухню, но и мои внутренности с дивана, – кривится Хлои, я прыскаю от смеха, отпивая пиво из бутылки.
– Фу, больная извращенка, теперь я есть не могу, – возмущается Мел, откладывая пасту в томатном соусе.
– Кто еще из нас извращенка, – смеется Хлои.
Я просто наблюдаю за ними. Разве я могу разрушить эту дружбу? Может быть, все будет иначе? Может быть, Мел поймет меня, примет мою любовь к Хлои и поможет? Готов ли я рискнуть всем ради любви?
Я не замечаю, как в гостиной наступает тишина. Подняв голову, я встречаюсь с изучающим взглядом дочери и удивленно приподнимаю бровь.
– Скажи, почему ты не приехал раньше? Почему не забрал меня от нее? Почему я была тебе не нужна? – неожиданно задает она вопросы, а я замираю.
– Мел, не надо… не сейчас, – останавливает ее Хлои, но девушка упрямо поджимает губы, ожидая ответа.
– Ну, скажи мне. Ведь я твоя дочь, мать тебе писала, а ты пропал. Почему? – с нажимом спрашивает Мел.
– Я… я… не хотел тебя, – выдыхаю я, ощущая, что буря, которой я опасался, зарождается.
Но мой разум в критический момент решил, что так будет правильно.
Глава 36
Хлои
– Что? – переспрашивает Мел.
Я не могу поверить, что Эрик сказал это. Даже мне стало больно, словно я переняла все чувства подруги.
– Я не мог даже подумать, что моя дочь будет рядом. Это было лишним, – продолжает Эрик, а я отставляю бокал с вином на столик.
Я жмурюсь так сильно от его слов, что это приносит физический дискомфорт.
– Урод! Мудак! Значит, все это было ложью? Ты мне говорил, что любишь меня! А оказалось, что ты просто решил завести себе нового питомца? Чтоб ты сдох… ненавижу! – кричит Мел так, что я вздрагиваю от этого и слышу, как она швыряет бокал в стену, он разлетается на мелкие осколки.
Я открываю глаза, замечая в воздухе белокурые пряди, проносящиеся мимо меня.
– Мел, – зову я ее.
– Отвали от меня! Все отвалите! – она взбегает по лестнице, чуть ли не падая на ней, и громкий хлопок двери означает, что она сильно зла.
Я оборачиваюсь к Эрику, сжимая губы от непонимания.
– Зачем? – шепчу я. – Зачем же ты врешь?
– Нет…
– Заткнись, врешь, постоянно врешь, – зло перебиваю я его и встаю с дивана, направляясь на поиски подруги.
Я осторожно открываю дверь в ее спальню, замечая, как она с остервенением бросает вещи на постель.
– Дорогая, успокойся…
– Нет, Хлои! Хватит! Я ведь поверила ему! Думала, что он и правда хороший, добрый и любит меня! А он ублюдок! Мать была полностью права, он законченный эгоист, решивший, что я так просто приму его! Мы уезжаем! Я ни секунды более тут не останусь! – перебивает она меня, продолжая швырять одежду.
Я смотрю на нее, а внутри меня растекается паника. Я не могу позволить его страхам разрушить все, его лжи… я уверена, что он соврал. Уверена, только не знаю, какие у него на это причины. Но я не хочу, чтобы Эрик страдал, как и Мел. Я должна что-то придумать, и пусть я лезу не в свое дело, но оно стало теперь полностью моим.
– Какая разница? – подаю я голос, а Мел замирает с купальником в руках, поворачиваясь в мою сторону.
– Какая разница, что он сказал? Это было в прошлом, а сейчас… сегодня он здесь и ты здесь. Неважно, какие мотивы вели его в прошлом. Главное, что он приехал к тебе, захотел узнать тебя и полюбить, – продолжаю я, пока подруга смотрит на меня как на умалишенную.
– Ты ошибаешься, прошлое тоже важно. Он, значит, жил просто и легко, пока я страдала! Я! А сейчас ты его защищаешь? Ты должна быть на моей стороне! – зло кричит Мел.
– Да, должна. Но я на своей. Я вижу все иначе и могу понять, когда человек искренен, а когда скрывает что-то. И это ты ошибаешься, полностью ошибаешься на его счет. Да он послал Соню ради тебя, он придумывает развлечения для тебя. А ты фыркаешь и издеваешься над ним. За что? За то, что он когда-то был юн? За то, что испугался ответственности? Так мы все ее боимся, и еще неизвестно, что ты и я делали бы в той ситуации. И нас там не было, поэтому мы не вправе судить его. Надо отпускать прошлое и жить настоящим, – говорю я.
