Однако все это ненадолго. Дариус был тем… кем был, а Энди оставалась сама собой. Вне стен ее квартиры и в другое время их жизни не пересекались. У них нет оснований встречаться снова, даже если бы Дариус предложил, в чем Энди сильно сомневалась.
— Я почти уверен в этом, — грустно вздохнул Дариус. — Скажи, чем я вызвал твое недоверие, кроме того, что шантажом заставил пойти со мной на благотворительный прием?
— Разве не достаточно? — сердито заметила Энди. — Нормальный человек не прибегает к запрещенным приемам, чтобы заставить женщину принять приглашение!
— Но ты была неприступна, — поджал он губы.
— И этого достаточно, чтобы ты пригрозил выгнать Колина с работы? — ахнула Энди.
— Достаточно, чтобы использовать любые средства.
— Нет, Дариус, — покачала головой она. — Ошибаешься.
Дариус понимал, что короткое перемирие между ними закончилось.
— Пока я прибираюсь на кухне, почему бы тебе не пойти и не выбрать фильм, который мы будем смотреть?
У Миранды расширились глаза.
— Ты остаешься?
Вообще-то у него были другие планы на вечер, чтобы не сказать совершенно противоположные. Но проведенное с Мирандой время доставило столько радости, показалось настолько интересным и важным по сравнению с прочими делами, что он не собирался отказаться от общения с ней.
Он небрежно пожал широкими плечами:
— Мне казалось, это естественное продолжение семейного ритуала.
— Но ты не семья, — растерянно заморгала Энди.
— Мы можем притвориться, что я один из ее членов, — невозмутимо предложил Дариус.
— Нет, не можем. — Энди прищурила глаза. Дариуса она меньше всего могла представить в этой роли. Кроме того, она не была готова к тому, чтобы он задержался у нее после обеда. Ей казалось, что его терпения и так с трудом хватит на пару часов мирного общения с ней. — Чем ты обычно занимаешься по воскресеньям?
— Работаю. Богатство вовсе не предполагает бесконечных праздников и отдыха на роскошной яхте. Хотя, признаюсь, деньги дают некоторые преимущества, — добавил он, заметив удивление в ее глазах. — «Мидас энтерпрайзис» владеет и управляет сетью межнациональных компаний во всем мире. На нас работают тысячи людей. Отсюда моя ответственность и за бизнес, и за сотрудников.
— Бедный богатый мальчик?
Дариус скривился от ее сарказма:
— Трудно поверить, но… иногда это так.
Энди, впрочем, догадывалась, что большие привилегии накладывают большую ответственность. Такие богачи, как Дариус и Ксандер, могли купить что угодно и делать все, что им заблагорассудится, но не вольны распоряжаться своим временем. От них зависела слаженная работа огромной империи, что требовало бесконечных усилий.
Она поднялась:
— Предлагаю отложить уборку и пойти прогуляться в парк напротив, чтобы сжечь калории. Когда вернемся, вместе выберем фильм для просмотра. Как тебе мой план?
— Прогулка в парке?
Энди усмехнулась, услышав недоумение в его голосе.
— Уверена, что ты когда-то слышал об этом, Дариус. Гулять — это по очереди переставлять ноги и двигаться вперед…
— Просто я подумал, что есть другой приятный вид физических упражнений, — посмотрел он вопросительно.
— …и дышать свежим воздухом, — продолжала Миранда, густо краснея от очевидного намека. — В парке ты наслаждаешься весенними цветами, наблюдаешь за утками в пруду, за людьми, выгуливающими собак, и детьми на качелях. Иногда стоит узнать, как менее привилегированные проводят воскресный день в такую теплую, солнечную погоду.
— Очень смешно.
Энди фыркнула. Подняв руки, сняла резинку, удерживающую волосы, и они светлым каскадом упали на плечи.
— Перестань ворчать, и пошли. — Она сунула босые ноги в туфли-балетки у двери.
— Ты сегодня что-то раскомандовалась.
— Грех жаловаться после того, как я приготовила тебе вкусный обед.
— Ладно, мне даже нравится. — Дариус придвинулся к Энди вплотную, чтобы она почувствовала жар его тела. — В постели ты так же требовательна?
От его глубокого низкого голоса жаркая волна пробежала по позвоночнику, грудь поднялась, соски затвердели и покалывали под тканью пуловера.
— Я… — начала она с придыханием, но взяла себя в руки. — Может, пойдем уже!
Дариус удовлетворенно хмыкнул, заметив ее реакцию.
Энди по-прежнему волновала близость Дариуса, тем более что, выйдя на улицу, он взял ее за руку, интимно сплетя их пальцы. Так они рядом и гуляли по парку.
Спустя час они вернулись в квартиру Миранды, и Дариус немедленно заключил ее в объятия.
— Теперь попробуем мой вариант физических упражнений.
— Дариус…
— Я терпел нечеловеческие муки последние несколько часов, глядя на твои стройные ноги в обтягивающих джинсах и представляя соблазнительную грудь под бесформенным пуловером.
— Не думаю, что это правильно, Дариус.
— Ты слишком много думаешь, — заметил он, беря в ладони ее пылавшее лицо и поглаживая большим пальцем пухлую нижнюю губу.
— Зато тебе стоит призадуматься, — возразила она. — Сегодня мы вместе пообедали, погуляли в парке, но давай не будем осложнять наши отношения, договорились? Ведь обоим ясно, что наши встречи надо прекратить.
— Не согласен.
— Сожалею, — пожала плечами Миранда.
Дариус смотрел на нее долгим изучающим взглядом. Ветер растрепал шелковистые волосы, светлым облаком обрамлявшие прекрасное лицо. Под длинными темными ресницами сияли изумрудные глаза. Розовые губы, нежные и мягкие под его пальцем, просили поцелуя. В ямочке у основания стройной шеи билась жилка, а упиравшиеся в пуловер соски остро торчали.
— Я собираюсь поцеловать тебя, Миранда, и не думай сопротивляться, — предупредил он слабую попытку протеста.
Сам поцелуй не очень пугал Энди, но она не знала, чем он закончится и, главное, каким будет продолжение…
Дариус не сводил с нее потемневших от желания глаз, медленно наклоняясь к лицу. Она приоткрыла губы и тихо вздохнула при первом нежном прикосновении его рта. В тесном объятии ее тело словно слилось с телом Дариуса, а руки инстинктивно охватили его талию и скользнули под футболку, гладя теплую обнаженную кожу.
— Как мне нравятся прикосновения твоих пальцев, — шептал Дариус, щекоча лицо прерывистым дыханием. Его губы опустились ниже вдоль шеи, лаская, трогая языком, покусывая чувствительную плоть. — Я мечтал об этом с той самой минуты, когда впервые увидел тебя. — Он вернулся к ее рту, но поцелуй стал более жестким и требовательным. — Мне до боли не терпится закончить то, что мы начали вчера.
